Лейк-Плэсид сразу же окунул нас в совсем другую обстановку. Контраст был настолько резким, настолько кричащим, что всех нас просто ошеломил.
Трагикомических ситуаций было множество, обо всех и не расскажешь, но, чтобы читатель сразу понял, с чем мы встретились в первый же день, мы вспомним о некоторых деталях, связанных с нашим автобусным путешествием в город Олимпиады. Когда водитель автобуса молча показал нам на табличку «Лейк-Плэсид» возле шоссе, мы глазам своим не поверили. Те же горы, которые окружали нас уже несколько часов, те же одно- и двухэтажные домики, разбросанные по лесистым склонам, то же одинокое шоссе… А где, собственно говоря, Лейк-Плэсид? Выяснилось, что весь городок за полчаса обойти можно, что в центре его одна небольшая улочка и что ни один полицейский на этой улочке не может объяснить, где находится Олимпийская деревня.
— Олимпийская деревня? А что это такое? Никогда такой здесь не было… Вы говорите, что это там, где местная тюрьма? Тогда проехать надо так…
После получаса езды мы оказались… возле самой настоящей местной тюрьмы. А нам нужна была совсем другая — для малолетних преступников, только что построенная и временно отданная в распоряжение олимпийцев. Часа два мы странствовали от полицейского к полицейскому, от мотеля к мотелю, разыскивая Олимпийскую деревню, которая во всех предыдущих столицах олимпиад была подлинным их украшением. И когда наконец нашли (благодаря помощи случайного водителя, который выступил в роли проводника), все уже от усталости просто с ног валились.
Об этой «олимпийской деревне» много писали и рассказывали. Вряд ли наш рассказ внесет что-нибудь новое, но свое чисто психическое состояние, связанное с пребыванием в ней, мы опишем.’ Представьте себе круговое здание, внутри которого большая площадь и протоптанные в снегу тропинки от одного блока зданий к другому, к выходу — единственному, к столовой. Здесь не разгуляешься. Вокруг здания — глухой лес. До Дворца спорта и центра города километров десять.
В первый вечер перед сном мы захотели погулять, подышать свежим воздухом — очень это хорошо снимает общую усталость, помогает побыстрее заснуть на новом месте, даже на тюремных двухъярусных кроватях. Выходим через контрольно-пропускной пункт, набитый охранниками. Куда же идти дальше? Лес темнеет. Ни одного огонька. Машина полицейская сверкает подфарниками — и все. Решили пойти вдоль глухой стены здания — тюрьмы все-таки, напомним! Прошли метров сто, и в этот момент подлетают к нам полицейские:
— Кто такие? Почему здесь ходите?
Показываем свои олимпийские удостоверения, где черным по белому написано и кто мы такие, и откуда. Нет нам никакой веры.
— Пройдемте,— говорят.
— Как так пройдемте? — пытаемся возмущаться мы.— Мы хотим перед сном сделать моцион. У нас завтра трудная тренировка. Мы же приехали на Олимпиаду…
— Ничего не знаем, пройдемте,— сказано это уже с некоторой угрозой.
И мы с полицейскими по нашим же следам, проложенным от входа в Олимпийскую деревню, то бишь в тюрьму для малолетних преступников, возвращаемся к контрольно-пропускному пункту, где наши удостоверения тщательно просматриваются.
Спрашиваем:
— Ну а теперь-то можно наконец идти?
— Нельзя,—отвечают нам.— Теперь мы будем проверять, кто вы есть на самом деле. Ваши олимпийские удостоверения для нас еще не указ.
В конце концов, полицейские разыскали руководителей делегации. И нас освободили от «опеки» полицейских, которые, как выяснилось далее, и понятия не имели, что есть на свете шестикратные чемпионы мира и Европы, олимпийские чемпионы Ирина Роднина и Александр Зайцев и даже что есть такой вид спорта — фигурное катание на коньках…
Таким вот было наше первое знакомство со столицей Белой олимпиады-80. А первое знакомство, как вы знаете, многое значит. От него тень падает далеко. И когда нас спрашивали — и до сих пор спрашивают — о Лейк-Плэсиде, мы сразу вспоминаем блуждание по лесному шоссе, прогулку вокруг здания без окон и рослых полицейских, не знавших, что есть такой олимпийский вид спорта — фигурное катание…
И вообще, каждый час, каждый день, проведенный в такой Олимпийской деревне, только усиливал раздражение. И если бы не выработанное годами умение отвлекаться от повседневных мелочей, такая «тюремная жизнь» нам многое бы подпортила. Ну как, скажем, не испортиться на целый день настроению, если ранним утром, когда прозвонил будильник, поднимавший нас на первую в Лейк-Плэсиде тренировку, Ира, забыв, где она находится, попробовала соскочить с верхней кровати, ударилась всем телом о стенку, ушибла колено, и врачу пришлось немало потрудиться, прежде чем боль была загнана вглубь.
Естественно, лучшим лекарством в таких случаях бывает шутка.
Мы похохотали вместе с Ириной соседкой по «камере» — Наташей Бестемьяновой. Потом рассказали нашим ребятам о том, как «смешно» летать со второго этажа, когда еще не проснулся до конца. Тем более что все слышали удар о стенку — стенки-то были чуть ли не картонные, и каждый звук в блоке заставлял всех среди ночи подниматься. А уж днем вообще сотни людей как бы жили в одной казарме, и заснуть, просто отвлечься, почитать было абсолютно невозможно. Словом, атмосферы привычной, уютной и вместе с тем дружной в Олимпийской деревне не удалось создать не только нам, но, думается, и всем остальным командам, приехавшим в Лейк-Плэсид.
А сколько времени приходилось напрасно тратить на ожидание автобусов! В первые дни вообще казалось, что нет никакого расписания, что водители ездят когда хотят и куда хотят. И опять, стоя на морозе, мы вспоминали веселые истории, вспоминали анекдоты — пусть даже старые и не очень смешные. В таких условиях и несмешной анекдот вдруг становится очень даже веселым. И идет время, и в конце концов автобус подходит, и те силы, то внимание и собранность, что нужны были для тренировки, остались сбереженными.
Олимпийская орбита (Роднина И. К., Зайцев А. Г.)
