«Все жиды города Киева и его окрестностей должны явиться в понедельник 29 сентября 1941 года к 8 часам утра на угол Мельниковой и Доктеривской улиц (возле кладбища). Взять с собой документы, деньги и ценные вещи, а также теплую одежду, белье и прочее. Кто из жидов не выполнит этого распоряжения и будет найден в других местах, будет расстрелян. Кто из граждан проникнет в оставленные жидами квартиры и присвоит себе вещи, будет расстрелян».
С таких листовок, а их было расклеено около двух тысяч по всему Киеву сразу же после его оккупации немецкими войсками, началась трагедия, которая длилась 104 недели. 29 сентября 1941 года в Бабьем Яру была расстреляна первая группа евреев, прибывших по указанному адресу в наивной надежде, что их будут куда-то перемещать. С этого дня вплоть до освобождения столицы Украины в ноябре 1943 года расстрельная бригада с немецкой педантичностью уничтожала свои жертвы по вторникам и пятницам. Расстреливали евреев, цыган, караимов, советских военнопленных разных национальностей и вероисповеданий. В том числе около 100 матросов Днепровского отряда Пинской военной флотилии. Среди казненных в Бабьем Яру и 620 сторонников Андрея Мельника (ОУН-м) — идеологического конкурента Степана Бандеры (ОУН-б). В экзекуции участвовало бандеровское крыло: два полицейских украинских батальона и «Буковинский куринь», который к тому времени уже успел отличиться кровавыми погромами в Каменец-Подольском, Жмеринке, Виннице, Житомире. Помимо Бабьего Яра была еще и Волынь, где УПА вырезала поляков.
Бабий Яр в годы войны, да и много позже, вплоть до 1961 года, являлся в Киеве одним из самых больших оврагов, длина которого около 2,5 километров, глубина — свыше 50 метров. Он стал братской могилой, по одним данным, для 100 тысяч, по другим — для 150 тысяч человек. Около половины из них не имели никакого отношения к еврейской нации.
Особое эмоциональное волнение в дни памяти о произошедшей трагедии вызывает чествование «праведников мира». Они в годы того военного лихолетья были подростками и спасали земляков-евреев. Их имена высечены на стене памяти в Иерусалиме. Ольга Васильевна Дроздова в начале войны пошла в 1-й класс. В их доме жил один из руководителей подпольного отряда «Арсеналец» Даниил Яковлевич Нестеровский. Подпольщики, скажем так, выправляли для евреев документы, где у них значилась уже другая национальность. Семилетняя Ольга по освоенной «технологии» специально приводила паспорта в негодность в графе «национальность», чем помогла «Арсенальцу» спасти десятки евреев.
Владимир Свитко накануне войны закончил 10-й класс. Собирался поступать в институт, но 22 июня 1941 года сорвало планы. Когда в Киеве прослышали о расстрелах в Бабьем Яру, 17-летний Володя привел в дом своего одноклассника Суню Скопа — «все знали, что он еврей». Вместе с отцом вырыли схрон под полом, где спрятали его на первое время, затем переправили в партизанский отряд. 14-летний Евгений Тонкий жил на Подоле, и получилось так, что сам помогал знакомым евреям-ровесникам собираться на расстрел. «Как только немцы зашли в Киев, возникло безвластие, — вспоминает он. — Три дня были погромы, а через десять дней вышел известный приказ немецкого коменданта Киева. Люди собирались спокойно, нанимали двуколки и грузили на них свои вещи для отправки. Я был еще мальчиком и помогал своим дружкам из еврейских семей грузить вещи. Все думали, что их будут перегружать на поезд. На месте «переселенцев» ждало оцепление из полицаев с трезубцами на кокардах. Евреев туда пропускали, нас — нет. Когда кольцо замкнулось, люди начали понимать: это конец, но выхода оттуда уже не было. Стрельба прекратилась вечером. С тех пор я ненавижу трезубцы».
Сегодня здесь расположен Национальный историко-мемориальный заповедник «Бабий Яр», где находятся мемориальные комплексы жертвам массовых расстрелов. 29 сентября тут неизменно происходят траурные церемонии в память о погибших. И, пребывая в минуте молчания, многие вспомнят: в тех расстрелах наряду с фашистами особо усердствовали украинские националисты — из 1500 карателей в Бабьем Яру 1200 были полицаями бандеровской Организации украинских националистов.
Ирина Лобановская, журналист и педагог, в своей недавней статье рассказала о тестировании абитуриентов, поступающих на факультет журналистики. Старшеклассников попросили письменно разъяснить, что это такое — Освенцим, Бабий Яр, ГУЛАГ, Хиросима и Нюрнберг. Ответы ошеломили: «Бабий Яр — местность в России», «Бабий Яр — некая деревушка», «Бабий Яр — бабья осень», «Бабий Яр — посев женщинами пшеницы осенью», «Бабий Яр — место расположения штаба войск в лесах во время Второй мировой войны», «Бабий Яр — повесть Солженицына», «Бабий Яр — место, где деревенские женщины собирают ягоды». Были, конечно, и правильные, но очень мало. Неужели они, удивилась журналист, нигде никогда не слышали, не встречали эти страшные слова — «Освенцим», «Бабий Яр»? Неужели Бабий Яр навсегда останется в представлении подростков «некой деревушкой»?!
В сентябре 1961 года Евгений Евтушенко опубликовал в «Литературной газете» стихотворение «Бабий Яр». В нем есть проникновенные до сих пор строчки:
Павел АНОХИН
