Про пианистку Виталину Цымбалюк-Романовскую и ее скандальный развод с Арменом Джагарханяном написаны тысячи статей, снята куча телепрограмм. В последних – сплошные споры и демонстрация документов. Нам же хотелось посмотреть на Виталину с другой стороны. Ведь очень сомнительно, что женщина только ради корысти отдала лучшие свои годы (а это без малого 16 лет) мужчине, которого не любила ни дня. Историей взаимоотношений с 82-летним актером Виталина поделилась со своей приятельницей, певицей Анной Калашниковой в ходе беседы в студии Радио «Комсомольская правда» (fm.kp.ru).
«Собралась под венец в 2 года»
– Виталина, о тебе много говорят, и я как женщина чувствую, что это не всегда правдиво. Ты эффектная, наверняка у тебя было много поклонников до встречи с мужем.
– В Армена Борисовича я влюбилась в 16 лет. Других романов у меня не было. При этом нужно понимать, что я училась в школе при консерватории, потом в консерватории. Была очень загружена с детства. Иногда творчества достаточно, необязательно его чем-то дополнять. Это счастье, которое заменяет многие вещи.
– А как же первая любовь?
– Мама рассказывала, что я дружила с симпатичным мальчиком из детсада. Однажды мы с ним пришли к моим родителям и сообщили, что решили пожениться, но не определились, где будем жить. Я эту историю не помню, потому что нам было по два года.
– В 16 лет ты влюбилась в Джигарханяна. С чего все началось?
– Когда я увидела Армена Борисовича в театре, ощутила его энергетику… Могу сказать, что такого сильного впечатления на меня до сих пор никто не производил. Это было в 1994 году. Я еще училась в школе.
– До этого спектакля ты знала Армена Борисовича?
– Я видела фильмы, но не была поклонницей. После этого спектакля я взяла автограф у Армена Борисовича. Я воспитывалась в эпоху (в исключительно хорошем смысле говорю) великой советской культуры. И мне кажется, что принадлежность Армена Борисовича к этой культуре – это и есть то, перед чем я преклонялась. При этом, безусловно, меня покорило его мужское обаяние, чувство юмора.
«Сестра считала его бабником»
– Ты яркая девушка. Я не могу поверить, что мужчины в Киеве могли тебя не заметить.
– С 16 лет, если я думала о мужчине, я думала именно об Армене Борисовиче. Я прекрасно понимала, что моя мечта недосягаема. Но чувствовала: если у меня с этим человеком не случится отношений, я буду всю жизнь об этом жалеть.
– Ты поделилась этой мечтой с мамой, с подругами?
– Я не могу ничего скрыть, к сожалению или к счастью. Джигарханян часто приезжал в Киев с гастролями. Я заранее покупала билет, готовилась, отслеживала, приходила.
– А что говорила мама?
– Мама, зная мой характер, понимала, что если я что-то хочу, я все равно это сделаю. Когда я уже училась в консерватории, в один из приездов Армена Борисовича администратор в театре помогла нам встретиться. Я передала Армену Борисовичу записку, он ее прочел. И потом мне позвонил.
– Что ты там написала?
– Текст был приблизительно следующий: «Я пианистка, учусь в консерватории, считаю вас своим учителем в искусстве. И я завидую людям, которые рядом с вами стоят, слушают, что вы говорите. Я мечтала бы постоять рядом и послушать вас».
– Нельзя отрицать, что ты не только целеустремленная, но и по-женски хитрая.
– У меня никогда не было расчета соблазнить Джигарханяна. Я понимала весь абсурд ситуации. Однажды сестра Армена Борисовича поинтересовалась, как мы с ним встретились. Я ей рассказала историю про записку. Марина засмеялась: «Понятно, он обыкновенный бабник».
«Никогда ничего не дарил»
– Ходят слухи, что да, Джигарханян – любитель красивых женщин.
– Я этого не замечала. И потом, мы познакомилась, когда ему было уже 68 лет. Единственное (за что мне, конечно же, мстят, но я к этому готова), я предполагаю, были отвергнутые актрисы.
– Которые мечтали оказаться на твоем месте?
– Я даже догадываюсь, кто это. Понимаете, накинуться на меня за то, что я руковожу и распоряжаюсь ролями, это абсурд. А вот мстить за то, что он выбрал меня, а не их, – это уже ближе к правде.
– Предыдущая супруга Татьяна Власова говорит, что он был довольно черствым в отношениях.
– Он действительно не романтик. Он циничный человек. До 2009 года, пока он не заболел и я в прямом и переносном смысле стала носить его на руках, мне не был оказан ни один знак внимания, который каждая женщина ждет от мужчины. Но у нас при этом были романтические отношения.
– Какие-то презенты можешь вспомнить?
– Он ничего не дарил. Поэтому в чем в чем, но в корысти меня точно невозможно упрекнуть. Я выбрала человека, для которого это не является важным в отношениях. Он играет на сцене, а в жизни ему удобно быть таким, какой он есть. Можно было обидеться, уйти. Но я действительно полюбила. Он не ставил никаких условий. Просто сразу дал понять, что подарков и цветов не будет.
– Доводилось ли тебе общаться с его бывшей супругой?
– Это было один раз. Глупость, а не общение.
– Почему?
– Она хотела поскандалить. Я общалась с его родственниками, знаю, что они меня любили. И для меня это было важным. А что скажет бывшая супруга, которая с ним не жила с 1997 года, для меня вообще не имело никакого значения.
– Чувствую, у тебя и сейчас к ней негативное отношение.
– У меня нет негативного отношения к Татьяне. Она сама приняла решение уехать из страны и не жить со своим мужем.
«Он был диктатором»
– Были ли во время совместной жизни моменты, которые тебе не нравились?
– Наверное, он был диктатором. Он человек, который дома либо спит, либо сидит в кресле, на диване, смотрит телевизор, либо ест. Больше он в быту ничего не делает. Он только иногда заваривал себе чай.
– А тебе?
– Может быть, и мне раза два. Он человек, за которым нужно ухаживать. Все делала я от начала до конца. Он выбрал меня, и его это устраивало. Я видела, что у него есть такая черта, он приближает к себе людей (это относится и к родственникам), а потом в какой-то момент достаточно жестоко выбрасывает их из своей жизни. Это было и с его сестрой, и с его другом детства, и с предыдущей семьей.
– Может быть, ваш брак погубила творческая конкуренция? Все-таки ты стала директором театра…
– Не было никакой конкуренции. И потом последние годы он уже менее активно принимал участие в руководстве театра. Я подстраивалась под его настроение, под то, как он себя чувствует. От этого зависело, когда мы куда поедем. Он иногда получал удовольствие от того, что сам договаривался (какое-то важное мероприятие, встреча, прием или съемка), но в назначенный день просыпался и говорил: «Пожалуй, я не пойду».
– А какая причина была?
– Может, какая-то капризность. Говорит: я заболел. На самом деле не заболел, просто никто никуда не едет. Я не претендовала на роль первой скрипки. Но я не люблю подводить людей. А Армен Борисович может себе позволить. И были моменты, когда я с мужем не соглашалась. Я действовала как директор, а не как жена Армена Борисовича. Если бы мне нужно было заново пройти эту ситуацию, я бы поступила точно так же. А так в целом у нас с мужем вообще не было никаких разногласий.
– Поэтому ты была в шоке, когда он подал на развод?
– Естественно. Его увезли, и больше я своего мужа не видела, не общалась с ним.
– Это было без твоего присутствия?
– Да. Я была в театре. Он сказал, мол, я лягу спать, пусть мне никто не звонит. А потом я узнаю, что мужа куда-то увезли. Когда я поняла, что мне не дают к нему доступ, я не знала, что делать, понимая, что он, в силу возраста, человек внушаемый.
«Внушили, что я ему изменила»
– А что ему внушили друзья?
– Если здоровому человеку говорить все время, что тебе жена изменяет, она уехала и не пускает тебя в дом, то он может поверить. А тут все эти вещи говорили человеку со слабым здоровьем.
– Неужели не было какой-то ссоры до этого?
– Разводиться никто не собирался. Людей, которые его увезли, я знала давно. Они не были в нашей жизни часто. Раз в четыре месяца мы обедали. Мне кажется, они упустили одну важную деталь. Они думали, что Армен Борисович, который со мной, это и есть Джигарханян. А на самом деле в быту Армен Борисович давно уже совсем другой человек.
– Какой?
– Моей задачей было, чтобы он оставался в памяти зрителей таким, каким они привыкли видеть его на экране. Поэтому то, какой он в быту, я не рассказывала. Армен Борисович с возрастом менялся не в лучшую сторону. Но я была рядом, потому что любила. И он был тоже счастлив. По крайней мере он не собирался расставаться и сажать меня в тюрьму. Пока мы с ним жили, 16 лет он не подозревал, что я у него ворую что-то. Во-первых, особо и нечего было, а во-вторых, человек, который 8 лет встречается с женщиной и ни разу не подарил цветок…
«Не жалею, что отдала деньги»
– В какой момент в твоей жизни появилась помощница Элина Мазур? Ходят слухи, что ты заплатила ей три миллиона рублей, чтобы она вернула тебе мужа.
– Я вижу эту историю так: у меня украли мужа. Элина обещала спасти мой брак. Я поверила ей, потому что были люди, которые отказались помогать, сказали, сами разбирайтесь, это семейный конфликт. Но у нас не было семейного конфликта. Если бы Армен Борисович захотел со мной развестись, сообщил мне об этом дома за ужином и сказал: давай разъедемся, ты уходишь к родителям, а я живу здесь… Он имел полную возможность это сделать, потому что мы с ним день и ночь были вместе. И ни разу не было такого разговора. В самый тяжелый момент со мной, к сожалению, оказалась рядом Элина, которая пообещала, что вернет мне мужа. Я готова была отдать ей все.
– И в итоге ты ей отдала эти деньги?
– Честно скажу – не жалею об этом. По крайней мере я сделала все, что могла.
– Три миллиона рублей – это большие деньги. Мазур сама тебе такую сумму назвала?
– Да. То, что она обманщица, стало понятно позже.
– Ты мне как-то рассказывала про квартиру, где вы жили с мужем, что там был тяжелый запах, плохие условия.
– Именно поэтому Армен Борисович настоял, чтобы мы купили в Москве квартиру ближе к театру. В этой однушке, учитывая статус Джигарханяна, мы не могли принимать гостей…
– Ты говоришь про квартиру в Красногорске?
– Да, про эту маленькую квартиру. Мы не могли делать ремонт, потому что другого жилья у нас не было. Там действительно был тяжелый запах. Друг Армена Борисовича Артур (Согомонян. – Ред.) несколько лет назад сделал там очень плохой ремонт, положил ковролин. У Армена Борисовича началась астма на этом фоне. Он очень ждал, когда же переедет, когда мы сделаем ремонт в новой квартире. Я старалась поддерживать быт. Все делала по дому сама, потому что посторонних людей муж не мог терпеть.
– Элина Мазур говорила про то, что ты спала и видела, когда же Армен Борисович умрет, чтобы завладеть всем имуществом.
– Каким имуществом?! Однокомнатной квартирой в 54 метра, в которой мы 8 лет задыхались? Мне было стыдно вызывать туда «Скорую помощь», когда у него ночью случалось давление. Когда приезжала «Скорая» и видела, что Джигарханян лежит в углу в однокомнатной квартире, мне было очень стыдно. Я понимала, что он заслуживает большего, что это неприлично в его статусе.
– Друг увозит, жена платит деньги за то, чтобы его вернули. Просто какой-то детектив!
– Наверное, друг его безумно уважает, но он не думал, что Армену Борисовичу уже не 50 лет. Ему 82 года, он уже давно не помнит, по какому адресу проживает, его нельзя перевозить в пять квартир подряд. Я знаю, как он тяжело привыкает к новой обстановке. У него иногда была какая-то неоправданная тревога. Я понимаю, что это возрастные вещи.
ОЧЕНЬ ЛИЧНОЕ
«Мы думали о ребенке, но не успели»
– Мазур рассказывала про каких-то мужчин, с которыми у тебя были романы: с музыкантом из Германии, с женатым бизнесменом из Грузии…
– Эти мужчины уже подтвердили, что никаких романтических отношений у нас не было. Это несостоявшиеся эмигранты с низким заработком. Пошли на ложь ради саморекламы.
– Вижу, когда ты говоришь о муже, у тебя слезы на глазах. Видимо, ты его по-прежнему любишь. Но наверняка твои родители мечтают о внуках. Ты надеешься еще раз выйти замуж?
– Если раньше я не думала о новой жизни, то сейчас могу сказать, что готова об этом подумать.
– Вы с Арменом Борисовичем не планировали ребенка?
– Мы думали об этом.
– Сейчас есть новые технологии…
– Нужно было выделить время для того, чтобы этим заняться. Мы просто не успели.
НАПОСЛЕДОК
«Лучше, если его вернут в семью»
– Почему ты пошла на ток-шоу? Думала, что вас там помирят?
– Это единственный способ публично донести мою позицию. Люди хотели меня в тюрьму посадить. То, что я начала об этом громко говорить, меня спасло и, я надеюсь, установило справедливость. Ведь я действительно не виновата, и все, что я делала, это в интересах семьи.
– Может, Армен Борисович нас услышит. Хочешь ли ты сказать ему что-нибудь?
– Я не верю в то, что ему сейчас хорошо. Я почти уверена, что ему очень плохо. И, конечно, я желаю ему добра. Мы оба оказались жертвами в этой ситуации. Может, он даже больше пострадал.
– Ты в любом случае его простишь и примешь?
– Не думаю, что до этого дойдет. Самый лучший исход будет, если Армен Борисович позвонит. Тогда мы сможем достойно из этой ситуации выйти. Худший вариант не в пользу Армена Борисовича. Человеку 82 года, он оказался рядом с посторонними людьми. Это ужасная, прощу прощения, старость. Он остался без дома, обманутым, подчеркиваю, друзьями, которые сказали, что они ему все купили. На самом деле никто квартиру ему не купил. И все, что у него есть, – это совместно нажитое со мной имущество, которое никто не продавал, не забирал. Самый нормальный вариант – вернуть его в семью. Я уверена, что, кроме меня, никто не может создать ему приемлемые для жизни условия. Все, что может быть в семье с близким человеком, у нас это все было.