Все билеты на матчи ЧМ разобрали ещё в марте. Мой муж, большой фанат клуба «Зенит» и футбола в целом, спохватился в апреле, и нам досталась «Франция – Австралия» в Казани.
Россия – это Европа
По приезде в Казань нам почудилось, будто мужское население Австралии приперлось в полном составе. Австралийцы, словно газ, заполнили исторический центр – от Кремля до площади Тукая.
Потом статистики посчитали: всего 8 тысяч, но шуму делают больше, чем монгольское нашествие. Идёшь в толпе австралийцев, и один как вдруг завопит: «Оззи, оззи, оззи!» («оззи» – сокращение от «острелианс» – «австралийцы»). Ему отвечают: «Ой, ой, ой!» – складно и звонко, как хор русской народной песни. Набравшись пивка, они орут друг дружке в уши, будто через улицу. Зато никаких безобразий – ни ругани, ни мордобоя.
«У вас тут Европа, надо вести себя культурно», – объяснил наш новый приятель, австралийский гражданин по имени Род.
Русская душа
Познакомились мы занятно – на обзорной экскурсии по ночной Казани.
Мы с мужем маленько опоздали к назначенному часу.
И обнаружили, что автобус ждёт вовсе не нас. Один турист топтался у входа, не желая лезть внутрь. Он оказался австралиец. «В хостеле мне обещали, что будет перевод на английский язык!»
Наврали, короче, ему в хостеле.
Тут мы с мужем говорим:
– Сэр, да чего вы там заплатили-то? Семь баксов (500 рублей). В Австралии, небось, в тубзик сходить дороже, чем у нас культурная жизнь. Давай залезай резче, разберёмся. А то уже полчаса возимся, люди грустные, ща выйдут, нам наваляют.
Правду сказать, россияне в автобусе совсем не собирались никому наваливать. Напротив, на их лицах изображалось сокрушение сердечное. «Эх, надо было учить английский в школе!» – сказал один дяденька с раскаянием в голосе.
В эту секунду я еще больше стала патриотом, чем раньше.
Австралиец, тем временем, послушно сел в автобус.
И стала я ему переводить.
С первых минут выяснилось: Казань – это тысячелетняя история, дворцы, парки, фонтаны и набережные. Татарские ханы, поэт Габдулла Тукай (татарский Лермонтов), Иван Грозный, Емельян Пугачев, Горький и Шаляпин. Моему подопечному Роду эта вся уважаемая компания оказалась по барабасу. Он зевнул и извинился: «У нас в Сиднее уже пять утра».
Хотя на именах «Ленин» и «Толстой» несколько оживился: «О, крутые парни!».
Вскоре мы перешли на разглядывание фоток в его телефоне. Он их понаделал великое множество за минувшие дни – и захлебывался впечатлениями. Я его едва понимала (у австралийцев есть манера глотать окончания слов), но главный смысл такой: Россия ослепительная и древняя. Австралия – не то. Государству 200 лет, и населяют его потомки каторжников.
– Род, у тебя комплекс неполноценности, – говорю. – Австралия вообще-то на одном из первых мест в мире по уровню экономического развития.
– Ты понимаешь, мы берём пример с США, у нас нет своей кухни, своих традиций, корней!
Тут наша экскурсовод говорит: «Вы так громко орете, что сбиваете меня с мысли».
Я опомнилась: действительно, орем на весь автобус, все деликатно терпят.
Впрочем, и Род тоже немножко претерпел: добирался из Сиднея до Москвы двадцать с лишним часов, а потом ещё два часа до Казани. Чтобы укрепить международную дружбу, мы пригласили его ужинать в кафе.
Там уже разговор пошёл серьёзный:
– Род, а есть любимая женщина у тебя?
– Была, но мы расстались. Одному легче. Я здесь остановился в общей комнате на восемь человек, вы знаете девушку, которая бы согласилась на такое? Я тоже нет.
По профессии он, кажется, маркетолог. Работает время от времени. Но больше любит увольняться. Свобода дороже. У себя дома сдаёт квартиру с тремя спальнями за 200 тысяч в месяц на русские деньги – нанимает жильё подешевле и бешено путешествует. На вопрос «какие страны ты объездил?» отвечает: «в этом году или вообще?».
– Мне уже почти сорок лет, но, не думаю, что мне нужна семья и дети.
– В России бы такого мужика в порошок стёрли, – говорю. – Особенно неженатого. Спрашивали бы все время: «Ты не гей, часом?».
– Нет, я не гей! – горячо возразил Род и показал фото своих различных девушек. С некоторыми он успел уже сдружиться в России за несколько дней.
Ну, с его наружностью двухметрового голубоглазого брюнета это нетрудно.
Шесть ЭП
Повсюду в Казани атмосфера международности.
В меню ресторанов татарский пирожок эчпочмак превратился в tartar pie, а лепешка кыстыбый – в кыстыбургер.
Кто не успел подковаться, терпят убытки: заведение без вывески на латинице чахнет полупустое, а у его соседа по имени Pub гостей набилось, как в бочку селёдок. Русское слово «бар» иностранцы читают как « шесть эп» – иногда вслух. Буква «б» для них – это цифра «шесть», а наше «р» – это у них «п».
Кто Макрона помянет…
Французские фанаты малочисленны, но колоритны. Один дядька нарядился петухом в сине-бело-красных перьях, другой пришёл в юбке из тростника. Некоторые распевают «Марсельезу». Дурными голосами и мимо нот, но очень душевно.
– У вас слишком большие порции пива, – объясняет мне дедуля из Парижа (во Франции бокал пива не 0,5, а 0,25 – авт.). И добавляет: «Приятно, что многие русские болеют за нас».
В самом деле: россияне все пришли болеть за Пятую республику. На правой щеке – российский флаг, на левой – французский. Иногда на лбу ещё France – для убедительности.
Я провела опрос среди сограждан: «Почему?»
Потому что флаги похожи.
Потому что по-французски написана половина «Войны и мира».
Потому что Франция – это вино и пармезан.
Потому что хлебушек у них вкусный.
Никто не вспомнил про Макрона, Евросоюз, санкции.
Кто санкции помянет, тому глаз вон.
Уже на матче, в трудный для Франции момент, россияне вдруг как давай орать: «Россия, вперёд!» В ответ французские болельщики на соседней трибуне встали, как по команде. Вслед за ними поднялись другие, австралийцы переглянулись – и тоже давай вставать. Море в сорок одну тысячу человек всколыхнуло амфитеатр.
Это было странное и величественное зрелище. Я впервые в жизни поняла, что футбол – это больше, чем игра.
Больше, чем спорт
По пути в Казань 16 июня я знала только одну вещь: французская сборная намного сильнее противника.
С начала матча все шились у ворот австралийцев. Их голкипер метался, как чёрт перед заутреней. За первые двадцать минут он поймал наверное, мячей семь, если не десять… Потом – после взаимного пенальти, ему пришлось ещё труднее.
Мне вспомнились слова Цветаевой: когда видите человека в смешном положении, прыгайте к нему, вдвоём глупое положение делится пополам. И я мысленно присоединилась к бедному вратарю австралийцев. Хотя прежде колебалась, за кого болеть: хранила разоруженный нейтралитет.
Французские фаны будто подхватили мое настроение: после своей победы – два-один – они уже не пели «Марсельезу», а принялись брататься с австралийцами. Да, футбол – это больше, чем спорт, друзья.
Женщины, переоденьтесь!
Многие российские аналитики предрекают нашей родине интернациональный беби-бум, как после Фестиваля молодёжи в 1957 и «Олимпиады-80». Бог в помощь, но есть один нюанс.
По казанскому Арбату – улице Баумана – фланируют полубогини на каблучищах. Их лица одухотворены. Подолы платьев трепещут на ветру, зовут в райские кущи.
Австралийцы с французами сидят в баре, будто мешки с картохой. Они обнялись, распевают что-то нестройным хором. И глядят на русских барышень, как на ростовые куклы.
Я подхожу к девам и заговорщицки сообщаю: «Значит так. Срочно дуйте домой и переодевайтесь в штатское – джинсы, треники, кроссовочки – и назад. Садитесь в бар, заказывайте пивка. Можете не пить. Главное – не победа, а участие».
…Чем-то эти российские девы на шпильках напоминают рестораны, которые не успели сделать вывески на латинице.