На проходной в Думе кружатся две медсестры в розовых костюмах. Они дожидаются будущих доноров из депутатских рядов. Тут же думцев берут под белы рученьки и проводят к столику регистрации. Ну, о здоровье разузнать. Кровь сдавать тоже не каждый может, да и дело это строго добровольное. Вот махнул накануне рюмку другую или бациллу подхватил – давай, до свидания.
И отводит каждого депутата врач в белом халате в сторонку о его болячкях разведать. Разговор откровенный, словно на исповеди.
– Какое у вас давление?
– Обычно 140, но сейчас может быть и выше – я к вам спешил, – рассказывает один из депутатов.
– Пойдет, – одобрительно кивнул доктор.
После беседы думцы повторяли опрос письменно.
– Юноша, а вы алкоголь употребляли в последние 48 часов? – окликнул меня коммунист Владимир Поздняков.
– Нет, а вы?
– Вот и я нет, так что моя кровь достанется только трезвым и порядочным, – перевернул листочек он.
К каждому депутату приставляли волонтера. Вдруг кто потеряется с перепуга? В этом деле без отваги нельзя. Вот добровольцы и провожали доноров на итоговый медосмотр. Там доктор измеряет давление, берет кровь из пальца, узнает про принимаемые лекарства и прошедшие операции.
– Я не трус, но я боюсь, – пошутил кто-то в очереди около кабинета.
Последний пункт перед мобильной станцией – столовая. Пускают туда только доноров. Стол накрыт скромно – чай с сахаром, печенье, крендельки да сухари. Особо не разгуляешься.
– Кровь всю жизнь сдавал, мне это дело знакомо, – отхлебнул чаю из кружки глава справедливороссов Сергей Миронов. – Я даже был почетным донором. Сначала студентом сдавал, потом втянулся.
Станция переливания крови дежурила у Думы с пяти утра. На вид обычный фургон с красным крестом, а внутри – все нужное оборудование.
– Проходите по очереди! – командовал доктор, стоя на порогах.
Самое главное в кабине – стерильность. В пиджаках и без бахил не пройдешь.
– У вас голова не кружится? – волновалась медсестра, подойдя к депутату. Его уже усадили в кресло и подключили через иглу к аппарату.
– Нет, – буркнул он.
– А кому потом эта кровь пойдет? – поинтересовался я.
– Почти 90 процентов уходит онкологическим центрам, – ответила медсестра. – А там и дети, и взрослые. Но когда в больницы поступают тяжело-раненные, им тоже вливают кровь. Так что, всем.