Наш коллега, журналист и историк Александр Васильев, который в 80 – 90-е годы работал в «Комсомолке», ныне осел в Лондоне. В 2004-м он написал о судьбе агента британской разведки Макарова, выдавшего ей советские секреты, но не дождавшегося «должной благодарности» от своих хозяев. Интервью с ним было опубликовано в журнале «Гайд-парк». Оно показалось нам интересным, поскольку раскрывает всю сущность патологического предателя. Тем более сейчас, на фоне дела Скрипаля, британская пресса вспомнила о старом агенте. С разрешения автора публикуем это интервью с некоторыми сокращениями.
15 декабря 2004 года бывший старший лейтенант бывшего КГБ бывшего СССР 49-летний Виктор Макаров объявил бессрочную голодовку перед зданием правительства в Лондоне в знак протеста против того, как обращаются с ним британские власти. В середине 1980-х Макаров, работая в КГБ, занимался перехватом, расшифровкой и переводом информации, которая шла из европейских государств в их посольства в Москве и обратно. Накрыли его в 1987-м, посадили на 10 лет за шпионаж, а в 1992-м Борис Ельцин под давлением Запада зачислил всех, кто отбывал срок за сотрудничество с иностранными разведками, в политзаключенные и выпустил. Макарова англичане вывезли к себе, дали 12 тысяч фунтов единовременного пособия, помогли снять квартирку и оставили в покое.
Макаров, конечно, мечтал о свободе, но не о такой. Ему явно не по себе: публично голодающий перебежчик из КГБ – виданное ли дело? Люди оглядываются, но как-то вяло – демонстрантами на пятачке напротив Даунинг-стрит никого не удивишь.
«ОБИДНО, ПОНИМАЕШЬ…»
Я сажусь на спальный мешок, в котором Виктор Макаров намерен проводить ночи, достаю блокнот.
– Чего вы, собственно, хотите от британских властей?
– Я хочу, чтобы мне дали то, что они обычно дают другим перебежчикам.
– Сколько? Какие нынче расценки?
– 20 тысяч фунтов пенсии. Ну и от единовременного пособия не отказался бы. Жениться мне надо, дети пойдут, в школу надо будет их устраивать. Только в платную – уровень образования сильно упал.
– У вас нет семьи? А в России была?
– Нет, не было.
– Вы когда начинали на англичан работать в Москве, у вас был с ними какой-нибудь официальный договор? Как это вообще делается?
– Вы понимаете, в разведке принято доверять друг другу. Были устные обязательства со стороны англичан, которые они не выполнили.
– Так вас сюда все-таки вывезли?
– Вывезли. В 1999-м гражданство дали. Мне трудно было не дать. За мои заслуги-то. Но потом они стали нарушать договоренности, и я увидел, что им нельзя доверять. Боялся сначала, что назад в Россию вышлют. И мне они не доверяли.
– И теперь вам обидно?
– Обидно, конечно, что со мной так обошлись.
– Тот человек, с которым вы в Москве работали, здесь больше не появлялся? Не пытался вам помочь? Еще там женщина по имени Ольга была… Переводчица с английского. Верно?
– Нет, тот человек не появлялся. И Ольга не появлялась.
– А в чем состояла роль Ольги?
– Я сначала с нашими в Москве сам не встречался. Только через Ольгу.
– Под «нашими» вы имеете в виду…
– Да, англичан. Наших.
– Она была вашей связной?
– Она знала кое-кого из наших в посольстве в Москве. Мы с ней создали мне новый образ: не старший лейтенант, а майор, пьющий, экс-математик. Она мне устроила встречу с одним из наших на выставке.
– А на кого Ольга больше работала – на вас или на «ваших»?
– Не знаю. Наши мне не доверяли, считали провокатором. Она им посоветовала сделать мне укол, вывезти сюда и допросить здесь.
«Я СДАЛ ДРУГА, А ОН – МЕНЯ»
– Как вам пришла в голову мысль начать работать на западную разведку?
– Толчком послужило введение военного положения в Польше в 1981 году. Ну и Афганистан. У меня был друг-валютчик. Мы договорились, что он свяжется с разведкой ФРГ и мы будем через него продавать им информацию. Деньги пополам.
– Это когда было?
– В 82-м. Я написал другу бумагу, в которой изложил содержание одной из немецких шифровок. Он должен был заучить эту бумагу наизусть, уничтожить ее, пойти к немцам, пересказать им ее содержание и договориться с ними. Из этого ничего не вышло, но бумажку он не уничтожил. А в стране андроповщина была, друга моего арестовали за валютные операции, дали ему пять лет. При обыске бумагу мою у него не нашли. Но когда его срок подходил к концу, он меня все-таки сдал, и бумажку ту нашли. В 1987-м меня арестовали.
– А почему он вас выдал?
– Не знаю. Он сидел с уголовниками, ему намного тяжелее было, чем потом мне. Я его не осуждаю. Мы ведь с ним служили вместе. Я тогда подал заявление о том, что хочу учиться в Высшей школе КГБ, и наш особист попросил меня давать информацию на других. Ну так я дружка моего сдал особистам за валютные дела, правда, ему ничего не было.
– Вы чувствовали перед арестом, что за вами следят? «Ваших» успели предупредить?
– Я был под колпаком около месяца, но тогда не знал об этом. Я тогда написал несколько анонимных писем, чтобы начальству кровь попортить, и думал, что эти тревожные сигналы были связаны именно с этим.
МОГ БЫ И АБВЕРУ ПОЛЬЗУ ПРИНЕСТИ
– А родные ваши как отнеслись к вашему аресту?
– Мои близкие меня не любили. Когда началось следствие, они сотрудничали с КГБ против меня. А ведь у меня это от отца…
– Что именно?
– Ну то, что я стал перебежчиком.
– В каком смысле?
– Я думаю, что во время войны мой отец сотрудничал с немцами. Он был партизаном в Белоруссии.
– Откуда вы знаете?
– Есть признаки. По разговорам с ним я это почувствовал.
– Ну и как вы к этому относитесь?
– Нормально отношусь. Я бы тоже, наверно, с ними сотрудничал. В массовых убийствах я бы, скорее всего, участия не принимал, но с абвером поработал бы с удовольствием. Я мог бы принести им большую пользу.
– Вы это серьезно?
– Вполне. Отщепенец я… Я русских не люблю, хоть и сам русский. Я всегда хотел возвыситься над русскими. В КГБ было много людей, которые хотели возвыситься. Но разочаровались, когда увидели, что привилегий-то никаких нет. Там люди были гораздо интеллигентнее.
– По-вашему выходит, что чем интеллигентнее человек, тем больше он предрасположен к предательству?
– Настоящий интеллигент всегда чужой. А потом это не предательство. Предать можно своих, а КГБ мне не свои.
– А англичане свои?
– Свои. Я порвал с Россией.
– Ну вот вы сидите здесь, денег нет, голодать собираетесь. Не разочаровались в Англии-то?
– Нет, конечно. Я считаю себя англичанином. У меня проблемы с правительством и спецслужбами, которые не выполнили своих обязательств передо мной, а не с народом.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Забыт и заброшен
С тех пор судьба так и не улыбнулась предателю. Макаров еще раз попытался устроить голодовку перед зданием правительства, но никто на нее внимания не обратил. В апреле прошлого года к нему «в крохотную квартирку в одном из городков на севере страны» наведались с телеканала Би-би-си. Жалкий постаревший перебежчик плакался им, что так и не смог выбить себе у британских властей нормальную пенсию, живет на скромное пособие и едва сводит концы с концами. А когда разразился скандал с отравлением Скрипаля, Макаров в интервью «Таймс» признался, что очень боится стать следующей жертвой. Да кому он нужен…