См. начало
См. маршрут путешествия
Связаться с экспедицией можно по телефону +7 915 363-19-34: наш спецкор Дмитрий Стешин всегда на связи. Предпочтительнее использовать WhatsApp – так ваше сообщение точно не пройдет мимо
БОЛОТО СТЫДА
Это постыдно. Непростительно. Но Хвалынск мы чуть не проскочили. Не было на Хвалынск сил.
А все потому что чертово соотношение «число приключений в час» перестало радовать. Приключения задолбали!
Они нагло сползались к нам, как муравьи к колбасе.
Этой ночью, например, мы заблудились в темноте. И сквозь всполохи молний, не спорю – красиво подсвечивающих кромешную тьму, пытались вытащить лодки из тины.
Волга сильно больна. Обезображенная плотинами, и гидростанциями, отравленная стоками, забитая, гниющим на дне мусором, она давно сбита с биологического равновесия. Волга – здесь, по берегам, знают все – умирает. На ее поверхности колыхаются не острова, а материки водорослей, похожих на мириады зеленых веревок. Они опутывают винты, лодка на полном ходу застревает в зеленом киселе. Посреди Волги растут болота! И ты стоишь в этой дурнопахнущей святыне русской, и на тебя находит, черт возьми, такой стыд! Мы ж своими руками… За что ж мы тебя так, матушка…
И река тоже пожалела нас. Огонек в ночи выдал случайного рыбака, который показал место для стоянки, где мы и переночевали в палатках, у найденного Гусейновым «окаменевшего костра».
Но утром Волга снова засердилась, заволновалась метровыми волнами. Ну и понеслось…
На городской пляж Хвалынска нас выбросило как каторжников, пиратов, ушедших от погони. И мы рухнули на песок, прямо среди загорающих аборигенов …
– К черту Хвалынск, – изрек капитан Стешин. – Ветер усиливается. Надо успеть в Балаково до темноты.
– К черту Хвалынск, – слабым голосом согласилась экспедиция.
Но было поздно. Гусейнов увидел ЕЕ. И завороженно не отводил от НЕЕ глаз.
ОНА лежала посреди пляжа. ОНА была удивительна, прекрасна. ОНА была не от мира сего.
Это была книга Бальзака «Шагреновая кожа» в руках юной нимфы.
– Я вспомнил! Купание красного коня! – вскричал Гусейнов. – Здесь родился художник Петров-Водкин, тут его музей, тут культурная провинциальная столица! И вообще…
И с этим загадочным «вообще» юнга сбежал в Хвалынск…
ПЕТРОВ-ВОДКИН — ЭТО МОЩНО
У Вити в Хвалынске было особое дело. Читатель «КП» из Канады Александр попросил передать привет его знакомой, некой Марии Николаевне.
Просьба казалась пустяковой. И Витя еще не знал, чем она обернется…
– Как это трогательно и грустно, – вздохнет потом растроганный и пораженный Гусейнов…
Но пока мы словно французские клошары брели по этому изысканному городу художников.
Символ русского символизма – Красный конь пасется в Хвалынске повсюду, освежая собой, огненным, темный от древности городок.
Я кстати будучи в художественных местах, вроде Хвалынска, Тарусы, Переделкино, всегда думал – почему именно здесь массово плодятся литераторы, живописцы, поэты? Почему не Воркута, не Челябинск, не Нижние Бишинды, наконец?
Почему именно здесь в маленьком 12-тысячном городке оказалось так много художников (кроме Кузьмы Петрова-Водкина здесь работали Орехова, Платонова, Радищев и другие). Да и от картины современного хвалынского художника Сергея Серова «Битва инвалидов» я долго не мог отойти.
Попробуйте представьте ее сюжет – в местном пансионате для ветеранов жили фронтовики, потерявшие ноги и получившие вместо них – дощечки с колесиками. И был у них обычай – в день пенсии они собирались у оврага и бились… на кулаках. Побежденные на дощечках скатывались в овраг… Картина яркая, тяжелая, картина боли…
Но почему все-таки Хвалынск?
– Вы, москвичи, не поймете, – пожала плечами сотрудник музея Петрова-Водкина Валентина Владимировна. – Вы люди из городов с прямой перспективой. А приехали в город с вертикальным измерением. Поняли?
– Угу, – согласился Гусейнов и завис. – А это как?
– Холмы образуют вокруг города сферу с обратной выпуклостью, – вздохнула Валентина Владимировна. – Поэтому сюда ездят для этюдов художники, но они (хранительница музея возвышенно задумалась) не рисуют, они ищут себя…
Впрочем Петров-Водкин уникальную сферичность Хвалынска обнаружил очень просто. По нашему. Он упал.
– «Когда падал я наземь, – писал он, – предо мной мелькнуло совершенно новое впечатление от пейзажа, какого я еще никогда не получал. Решив, что впечатление случайно, я попробовал снова проделать это же падение. Впечатление оставалось: я увидел землю, как планету. Обрадованный новым космическим открытием, я стал повторять опыт…»
Судя по всему, автор «Красного коня» бился оземь долго, пока не увидел это:
«Самым головокружительным было то, что земля оказалась не горизонтальной и Волга держалась, не разливаясь на отвесных округлостях ее массива, и я сам не лежал, а как бы висел на земной стене…»
И тут я решился на постыдный вопрос, который, уверен, мучает всех: «Что за странная фамилия Петров-Водкин?». И только после этого понял – хорошие тут места, заповедные…
Прадед художника был известным разбойником. А дед – сапожник Петр – известным на весь Хвалынск пьяницей, от чего его прозвали Водкиным (в итоге детей Петра звали то Петровыми, то Водкиными, так и закрепилась двойная фамилия). Однажды Петр Водкин зарезал собственную жену и сам умер. А его сын, отец живописца, после такой трагедии стал единственным сапожником в Хвалынске, в рот не бравшим водки.
– Ну и генетика! – поражаюсь.
– Мощная! – соглашается хранительница. – Только с такой генетикой и могут быть настоящие художники.
РОДИНА ВОЛОДИНА
Дальше больше. Оказывается и соседнее село Алексеевка не подкачало – это родина спикера Госдумы Вячеслава Володина. Здесь же похоронен его отец…
И в этом смысле Хвалынску повезло – Володин помогает землякам. Благодаря ему, например, ремонтируется музей… Но Хвалынск, вероятно, как и положено интеллигентскому городку, ворчлив.
Проблемы здесь типовые. Российские. 80% населения – пенсионеры. Молодежь в поисках работы бежит из города.
– Я вспоминаю свою молодость, – рассказывала нам пенсионерка Лидия Николаевна в местном парке, – Вокруг города сады. Работал завод марочных вин из малины, смородины, рябины. Птицефабрика, машиностроительный завод…
– Неужели ничего не осталось? – спрашиваю без особой надежды.
– Ничего…
Но тут я вспоминаю про туризм…
– Сезонная работа, – отмахиваются местные. – И платят копейки. Раньше работали советские здравницы, людей возили в наши музеи автобусами. Но отдали все в частные руки, бизнесмены как пауки – выкачали советское наследство…
То же самое произошло и с доставшимися от Советов туристическими теплоходами. Латанные-перелатанные они уже не могут пройти техпроверку. Их все меньше.
– Вы же, путешественники, видите – Волга мертвая. – сказала нам на прощанье смотрительница музея, – Иногда призраком по ней проходит теплоход (6 штук за год), и он проплывает мимо Хвалынска – потому что битву за туриста выиграли другие города. Например, Мышкин. А мы со своей историей на обочине. И еще (отводит взгляд) Я покупаю местную газету «Звезду» только из-за маленькой еженедельной заметочки в верхнем углу. Статистика за неделю. Обычно читаю: убыло – 14 человек, родился – 1.
ПРИВЕТ ЧЕРЕЗ 30 ЛЕТ
В местной аптеке, куда Гусейнов пришел передавать привет от канадца, начался переполох. (спешу заметить – имена в этой щепетильной истории изменены). Саму Марию Николаевну мы так и не увидели (была не ее смена) и подружки-коллеги начали звонить ей домой.
И шептать в трубку: «Да-да, тот самый…»
Мы сразу почувствовали – что-то не так. Женщины явно смущены.
– Пусть приезжает сюда! – решительно сказала одна из них. И густо покраснела.
– Ни в коем случае! – закричала другая. – Пусть все останется как было…
Гусейнов непонимающе топтался.
– Первая любовь, – объяснила та, что за приезд канадца, и вздохнула. – Столько лет прошло, а видите как…
30 лет прошло. 30… Ушел парень в армию. А после оказался в Канаде.
И когда мы выходили из аптеки, за нашими спинами разгорался хрестоматийный, взлелеянный великой русской литературой, спор:
– Не надо! У них устоялось все. Жизнь состоялась! Зачем бередить? – говорила одна.
– А как же счастье? – шептала другая.
Продолжение в следующем номере КП и на сайте kp.ru