См. начало
См. маршрут путешествия
Связаться с экспедицией можно по телефону +7 915 363-19-34.
СТАРИК И ВОЛГА
В офисе сидите сейчас? Или с работы домой пришли и читаете этот текст? Не думали никогда бросить все это и в глушь свалить? Жить в свое удовольствие, а эти все…
– Во! К Черному езжайте, – посоветовал, глядя на нас, ульяновский чиновник, которого мы спросили о достопримечательностях на нашем пути.
– Черный на Волгу лет 30 назад уехал, живет себе там, рыбачит. Домик построил, рядом с ним поселок уже разрастается. Черный – градообразующее предприятие.
– А как зовут то его?
– Да, наверное, и не помнит уже никто… Черный и Черный.
Капитан немного нервничал. Общение с Черным предполагало потребление спиртных напитков, что могло деморализовать команду. Команду же такая перспектива радовала – долгая экспедиция уже просто требовала небольшой деморализации.
В районе полумертвой деревни «Белая Рыбка» нашли заветный склон с домиками – один махонький, с кучей сарайчиков – в окружении современных, буржуйских. Приближалась очередная гроза.
Черный в светлой рубашке с седой головой стоял на берегу в компании овчарки и овцы. Приближающаяся непогода его совсем не радовала. Он торопил нас проследовать к нему в дом. Сарайчики же оказались небольшой лесопилкой и комнатками для гостей. Все свободное пространство было забито разной степени ушатанности техникой и неплохим инструментом хороших фирм.
– Да я Волгу помню, когда она еще ма-аленькая была. Вот вы два моста в Ульяновске проезжали, там наша деревня и была. Потом затопили её на хрен, а нас с матерью и батей в город переселили.
Учиться Черный не любил, все время сбегал из дома и рыбачил. Кое-как окончил вечернюю школу, ушел в армию. Потом работал шофером. Обзавелся женой и двумя дочками, домом и квартирой. При коммунистах Черный жил неплохо, его грузовик всегда стоял рядом с его домом, два раза в месяц он забирал в конторе путевки, и, как говорит, зарабатывал по 800 рублей в месяц. Притом все свободное время рыбачил, и все начальство взбадривал рыбой, если к нему были вопросы.
Но коммунистов Черный ненавидит люто, может, из-за затопленной родной деревни.
30 лет назад Черный построил на Волге домик и возвращаться в город не спешил. Просто в какой-то момент понял – не его это все. Словно командировочный, который так и остался жить в своей командировке. Не вернулся – и все.
– Витек! Я же с жуликами всякими всю жизнь водился, они мне в 90-е говорили, Черный, пойдем к нам! А я все отмахивался, ну вас нафиг, я лучше на рыбалку, сами ко мне приезжайте. А теперь я со всеми нормально живу – и с ментами, и с начальством высокопоставленным, и с бандитами.
Семья Черного осталась в городе. Приезжают к старику в основном летом. Осенью у внука Черного начинается учеба в школе, жена с ним нянчится. Но Черный не скучает. Землю в этом месте под дачи начали скупать чиновники. Они часто заходят к старику пообщаться, посидеть, выпить. Ну, и помогают ему, конечно…
– Мне говорят иногда, мол, Черный, у тебя тут надо поле вскопать, огород сделать. Нафиг мне все это. У меня есть тут огород! Вон он, от берега до берега, – машет рукой в сторону Волги – А картошку – так мне ее привезут.
После второй бутылки деморализации начинаем рассказывать Черному, что это же мечта многих городских жителей – свалить из города на природу и ничего там не делать. Только представляют себе это немного красивее.
Черный огляделся по сторонам.
– Балдею я тут. Как говорится, каждый торчит по-своему, ты вот …тый с фотоаппаратом на лодке гоняешь, а я вот сюда приехал. Каждому свое. Я живу как живу – и моя жизнь мне нравится. Переодеваюсь по случаю, напорюсь как свинья, не хрюкаю, конечно… Я живу в свое удовольствие.
Мы покинули Черного в некотором обалдении, с чувством зависти.
Путь наш был недалек – в одном из волжских затонов десять лет назад обосновался еще один «градообразующий человек» – фермер и сыродел Александр Россошанский. Обжился, завел ферму, и к нему, в опустевшую деревню Белая рыбка, потянулись люди.
АРИНА И КОЗЫ
– Фермер не приедет, – горько сказал Гусейнов, отвалившись от телефона.
Второй час мы сидели в камышах, как сосватанные, и терпеливо ждали будущего героя репортажа. Успели закусить пищей странников – быстрорастворимой лапшой, но доработанной оливковым маслом и фасолью. И что греха таить – подумывали уехать из Белой Рыбки прочь, к Ворсобину, который рысил в поисках материала по городку Сингелей, километрах в 30 ниже по течению.
– Вместо фермера нас встретит его дочь, Арина, – Гусейнов не спешил раскрывать все карты сразу.
Стрелковым шагом мы выдвинулись в деревню. Причем Витя нес с собой пакет мусора, которого мы за последние дни наделали изрядно. У околицы Стешин споткнулся о двухрублевую монетку и со словами «то добрый знак, большая удача ждет нас в делах» прибрал ее в карман.
Так мы и заявились к юной и прекрасной фермерше – с мусором в руках. Как оказалось, с фермой все вышло случайно. Когда-то Арина страшно болела. Чтобы ее выходить, родители завели козу… Закончилось все это предсказуемо:
– Сейчас у нас в выпускном стаде 50 голов, – рассказывала Арина. – Обязательно нужно добавлять мягкие, влажные корма… Папа делает сыры, закваску, рецептуру – все придумывает сам. Продаем знакомым, знакомым знакомых, поставляем в рестораны Ульяновска. Папа с вами поэтому не успел встретиться, сыр повез. А сыры у нас мягкие пока, далеко их не увезти.
Говоря, Арина пыталась погладить всю полусотню козлят, которые сгрудились вокруг хозяйки и подсовывали головы, искательно заглядывали ей в глаза. Как пишут в интернете – «мимишность прелестной парсуны зашкаливала».
– Они же, как собаки, я всех-всех знаю по именам. Вот о вас трется головой Глаша. Это значит, вы ей страшно понравились, это знак расположения.
Стешин вдруг стряхнул с себя козье наваждение:
– Арина, у вас же агро-техническое образование?
Арина смеялась очень долго, так, что козы удивленно замерли :
– Я же школу еще не окончила, мне 14 лет!
Отсмеявшись, уточнила серьезно:
– Но, скорее всего, ветеринаром стану. А братишка тоже сельским хозяйством будет заниматься. Возможно – пищевые технологии, чтобы мы дополняли друг друга знаниями.
– Одноклассники, друзья – смеются, наверное? – участливо спросил Стешин и попал точно в больное место. Арина погрустнела:
– Да. Не понимают. Все же хотят высокими технологиями заниматься, программированием, менеджментом. А сельское хозяйство… Для них это смешно и недостойно, что ли… А разве плохо – людей кормить?
Здоровенный бык просунул голову между брусьев загона – чтобы Арина его тоже погладила. Мастиф, потомок, должно быть, Собаки Баскервилей вышел из будки за тем же самым, гремя корабельной цепью.
Гусейнов, умиляясь, все отснял и заозирался:
– А где брат?
Платон пас основное стадо. И был он чуть выше травы, которая в августе уже выгорела до яркой желтизны. Поэтому восьмилетнего пастушка мы нашли с трудом. Он был такой же, как старшая сестра, – пугал нас своей рассудительностью. Хотя, конечно, являлся опытным троечником, в отличие от своей сестры. О чем ему постоянно напоминали родители – рассказывая про единственную, легендарную двойку, которую Арина получила за все восемь лет учебы.
– Кем будешь, Платон, когда вырастешь? – задал Стешин «контрольный» вопрос. И получил четкий ответ:
– Фермером!
– Ох, Платоша, какой же ты замурзанный, – Арина пыталась привести пастушка в порядок перед съемкой. Платоша выкручивался, и Витя запротестовал:
– Никаких постановок! Никакой косметики и макияжа, пусть все будет как есть!
А все и так было как есть – рано повзрослевшие дети, уже нашедшие себя в тяжелом, но благородном крестьянском труде. Который обесценился, конечно, в современном обществе. Но обесценился лишь на словах, а не по своей сути. Суть осталась прежней, как и тысячу лет назад.