Управляющий директор «Зимней вишни» Надежда Судденок дала показания: в ТЦ постоянно терлись асоциальные подростки цыганского вида, бесплатно играли на автоматах, рисовали в туалетах, она их выгоняла, они снова возвращались, был конфликт.
При этом аниматор детского центра Евгений, который называет себя главным свидетелем, в день пожара видел 12-летнего мальчишку, который пытался поджечь поролон в бассейне: в первый раз его остановили, во второй услышали хлопок и увидели столб огня, а предполагаемого поджигателя нашли угоревшим в дыму и вытащили на улицу. Ну, и дали показания Следственному комитету.
Получается, надо искать цыганенка-пиромана?
РОМАЛЫ НЕ ВИНОВАТЫ?
Источник в правоохранительных органах сообщил: цыгане живут прямо напротив ТЦ, в двухэтажном доме за мебельным салоном «Ангелита», проход за забор между двумя рядами гаражей.
Прибегаю: между хрущевками офисный центр (тот самый салон), три детских садика и, да, два гаражных кооператива, которые заканчиваются тупиками. А, главное, нет ни одного жилого двухэтажного дворца.
Вон бабушки на лавочке:
– Извините, где у вас тут цыгане?
– Вам героин купить? – оживляются подростки, которые слышат разговор. – Так у нас здесь нет.
– Никогда не видели, – подтверждают бабушки и женщина-расклейщик объявлений, – Мы здесь весь район знаем.
Для очистки совести захожу в салон «Ангелита» и расположенный за ним медицинский центр с вывеской «Флюорография». Может, в подсобке у них живет семья дворника?
– Дворник у нас русский. Руководство тоже русское…
Остается предположить, что правоохранителей ввел во блуд сам вид особняка «Ангелиты» с ковкой и красной кирпичной башней.
Прыгаю в машину и отправляюсь просто искать цыган. Табора в Кемерове нет, компактного поселения тоже, но все-таки люди этой национальности живут на трех-четырех улицах за вокзалом.
– Что? Цыгане? Опять виноваты цыгане? – насмешливо переспрашивает высунувшаяся в окно девушка с волнистыми волосами. В окно она передает другой девушке с испитым лицом пакетик с семечками. «Не верю ни одному вашему слову и ничего не скажу», – читается на лице красавицы.
Еду дальше, пожилой Оглы Петр Владимирович приглашает во двор особняка величиной с детский сад:
– Нет, полицейские к нам не приходили, не обыскивали, не вызывали. Правда, и внуков таких у меня нет: дети выросли, внуки маленькие. А если бы был кто из наших, я бы сказал! – палец взлетает вверх. – Богом клянусь! Люди погибли!
Объезжаю особняк за особняком, один шикарнее другого, ответ везде один: из полиции не приезжали. Зная ромал: если бы им правда грозила опасность, они вышли бы к корреспонденту и просили защиты цыганским хором и тряся серьгами.
Правда, надо признать: цыгане в Кемерово не ярко выраженные, похожи на тех же русских, и их мало. Возможно, трудный подросток был из кавказцев, а их так просто не сосчитаешь…
Разве что поискать в других торговых центрах?
«ВАЛЯЛСЯ ЗДЕСЬ И ПЛАКАЛ»
– Развлекательных центров у нас три: «Зимняя вишня» самый шикарный был, еще «Гринвич» и «Аврора».
В «Гринвиче» пусто, асоциальных подростков нет (они здесь тусуются на бильярде), в «Авроре» сидит полицейский патруль и ест. На афишах тот же «Шерлок Гномс» (мороз по коже продирает), но в связи с трауром все киносеансы отменены.
– Если бы вы на полчаса раньше приехали, – говорят продавец Татьяна Богданова и мороженщица Наташа. – Здесь был мужчина, мы его знаем, он много раз с тремя внуками к нам приходил: двухлетний на шее, девочка в одной руке, мальчик в другой. Мороженое им покупал, с праздником Весны нас поздравлял… А теперь пришел, сел вон там, на диванчике, стал плакать, на пол упал: «Я пять человек потерял: дочь, сестру и трех внуков, они мне звонили, я слышал, как они умирали», – и запись этих звонков на телефоне ставил…
Женщины вытирают глаза и продолжают.
– Девочки из кафе полицию вызвали, он их матом, психологическая помощь приехала, сказала: «Он пьяный, не идет на контакт», – и уехала. А полицейский, тоже в годах, сел рядом и успокаивал, а тот рыдал: «Я сорок лет Родине служил, я офицер, за что со мной так?!». Позвонили родственникам, они приехали и забрали. Сказали: «Мы к похоронам готовимся, а он не может справиться…».
Мы в «КП», просмотрев список потерпевших, примерно представляем, о ком может идти речь, но не хотим гадать.
«ПУСТЬ НЕ ВРУТ — ДВЕРИ ЗАПИРАЛИ!»
Женщины переходят на животрепещущую тему:
– Мы вчера были в Трещевском, там шесть девочек хоронили, учительницу спрятали, иначе ее на эмоциях бы разорвали! Вы – пресса: объясните, почему билетерш, закрывших двери, не сажают?
Объясняю: «КП» нашла свидетельницу, которая говорит, что двери заедало так, что их приходилось открывать со слесарем.
– Пусть вам не врут! Как же, заедало! Мой сын ходил туда с невесткой перед новым годом, ломился в двери пятнадцать минут: ему понадобилось выйти посреди сеанса! Он говорит, уже хотел выломать от злости! – это Татьяна Владимировна.- Моя сестра ходила с мужем 17 марта, сказала: «Однозначно закрывают!», – это Наташа.
– Как они могут, какое они имеют право: наши – никогда…
– Ваши родственники, если что, готовы дать показания в Следственном комитете?
Наташа обещает узнать.