Возможно, это лето станет последним для многочисленной армии уральских (как тут называют местных искателей самоцветов), когда осенью вступят в силу изменения к закону «О недрах», и самовольная добыча полудрагоценного камня окажется вне закона. Для тысяч любителей самоцветов это будет катастрофой. Но пока «еще можно», корреспондент «КП» отправился за Уральский хребет искать камни и людей, для которых поиск самоцветов – образ жизни.
ПОЙМАЮТ – ШТРАФ 180 ТЫСЯЧ
В начале 1990-х Ильдар Артемьев, уральский писатель, ювелир и хитник, засыпал Леонида Якубовича кроссвордами.
– Сказал тогда Леониду Аркальевичу, что его «Поле чудес» – ерунда по сравнению с распаханным по весне полем у нашей деревеньки Южаково! Копнешь – аметист, еще копнешь – топаз, а то и чего похлеще на поверхность выкинет! – вспоминает Артемьев.
Артемьев достает холщовые мешочки и вываливает на стол ярко-фиолетовые аметисты, узорчатые топазы, зеленоватые бериллы. Ему уже семьдесят пять лет, но, как и прежде, рыщет по тайге в поисках самоцветов.
– Жить на Урале, и не ходить за камнем? Да это просто невозможно! – объясняет Артемьев.
Деревни Южаково, Липовка, Нейво-Шайтанка, Кайгородское, город Реж, и, конечно, Мурзинка, где 300 лет назад и нашли первую аметистовую жилу: самый центр «Самоцветной полосы Урала» – зоны чуть больше 200 км. Такого разнообразия и концентрации полудрагоценных камней нигде в мире больше нет.
… В селе Мурзинка первый же встречный селянин предложил мне купить аметист в пять карат.
– И много его есть? – спросил я.
– Да как сказать, – покосился недоверчиво Серега, так представился. – Не особо, уже год как не копаем, боимся… Если поймают – штраф в 180 тысяч рубликов впаяют, и все, а откуда у нас такие деньжищи. Но скоро должны приехать не наши, кто не боится…
– Осторожно, только смотри под ноги, – предупреждает меня Сергей Борщев, хранитель фондов Минералогического музея им. Ферсмана в Мурзинке.
В этих краях не было крепостных: народ зарабатывал добычей и обработкой камня.
До революции можно было купить «горный билет», стоил 10 рублей. Деньги не маленькие – на три коровы хватало. Но зато всё добытое – твое. Законный старатель, который с билетом – горщик. А незаконный – хитник, от слова «расхититель». При советской власти билеты отменили – и в частном промысле остались только хитники.
Всего в километре от Мурзинки вся тайга между соснами буквально изрыта: сплошные отвалы и шурфы. Большинство старые, даже дореволюционные, но встречаются и совсем свежие раскопы: мурзинские мужики потихоньку все-таки выходят на промысел.
Под уголовку пока можно попасть лишь за добычу и продажу камней первой категории, чей оборот приравнен к золоту: алмаз, изумруд, сапфир, рубин и александрит. Все остальные считаются поделочными – собирать можно свободно. Но только собирать: за копание грозит штраф.
НАШЕЛ ЗАНОРЫШ- ПОВЕЗЛО
С камнями первой категории большинство хитников предпочитают не связываться. Екатеринбургская полиция не часто, но ловит местных на продаже изумрудов.
– Я вот даже не хожу в те места, где могу случайно нарваться на изумруд, знаю – все равно найду, а что с ним потом делать? – уверяет меня Александр Маковецкий, опытный хитник с двадцатилетним стажем и по совместительству начинающий писатель. – Если буду продавать, точно попадусь.
Несколько раз в год Маковецкий (хитники знают его по нику «Gem» на созданном им же форуме «Хита Урала»), как и все местные любители камня, берет отпуск и уходит в тайгу на промысел. Не для продажи, для себя. Как ни странно, большинство хитников даже дорогие камни не продают… Ну, или продают, «когда прижмет или много однотипных».
К хитникам отношение разное: кто-то считает их браконьерами, кто-то коллекционерами, но без поиска камней большинство из них не могут жить.
– Посмотри, какая красота… Вот за ней мы и ходим, – Маковецкий открывает шкаф во всю стену, с разноцветными кристаллами, от топаза с аметистами до горного хрусталя с малахитами. – Чтобы вот так подойти к полке вечерком, и любоваться, и ходим по Уралу… Каждый камень со своей историей. Нет, конечно, иногда продаем коллекционерам, мне тут предлагали недавно за одну находку весьма серьезную сумму, но не продал. Деньги же потрачу, а камни останутся со мной. Но вот что б жить с хитничества – сложно, никакой уверенности в завтрашнем дне. Нашел жилу или занорыш (полость в земле с концентрацией кристаллов – «КП» ) — повезло, не нашел – год лапу сосешь…
Интересная закономерность: то ли лавры Бажова и его «Хозяйка медной горы» покоя не дают, то ли невиданная красота местных камней, но многие хитники рано или поздно берутся за писательство. Не исключение и Маковецкий, издавший за свой счет книгу «Живень. Самоцветные байки», и уже продавший практически весь тираж.
– Понять местных несложно – достаточно лишь несколько дней побродить по Уральским горам. Но главное – лично найти кристалл.
КРИСТАЛЛЫ РОССЫПЬЮ
Всего пять километров от Екатеринбурга. Мы уже час с Маковецким бьем кайлом по отвалу, кругом, как и вокруг Мурзинки, все изрыто – типичный для Урала пейзаж.
И вот наконец первый мной найденный гранат, точнее – целая россыпь, вросшая в камень: насыщенного винного цвета, прозрачный, красивый, но главное – настоящий, не покупной.
Снова бью кайлом по породе и, о чудо, фиолетовый блеск. Аметист! Сердце стучит все сильнее. Очищаю от налипшей земли полупрозрачный камень с четкими гранями насыщенного фиолетового цвета.
После каждого удара надо остановиться, тщательно перебрать землю, чтобы не пропустить кристалл. Высота отвала – метров пять, внизу – заброшенная штольня, главное – не оступиться, не скатиться по скользкой земле вниз.
Еще полчаса долбежки грунта – еще один кристалл. Еще фиолетовей и больше граммов на пять минимум.
– Находишь занорыш, начинаешь к нему подбираться, копать, просовываешь руку в липкую глину, а там – кристаллы, много кристаллов. И самый кайф, – вот эта неизвестность, ты заранее никогда не знаешь – из каких кристаллов состоит занорыш. Есть с аметистами, топазами или горным хрусталем, – продолжает Александр Маковецкий. – Вот за этими ощущениями мы снова и лезем в горы. Несмотря на весь риск.
А риск в хитническом деле, прямо скажем – немалый. На Урале я не встречал ни одного хитника, которого не заваливало бы в выкопанной им яме или шурфе. И Маковецкого, и Борщева, и всех спасало только чудо, интуиция, хороший слух: говорят, перед обвалом в шахте начинается легкий треск. А может, любит их та, которую хитники называют Хозяйкой. Та, кто дает забрать у гор камни, – помните Бажова?
ЗЕЛЕНЫЙ БУЛЫЖНИК ЦЕНОЙ В МИЛЛИОНЫ
Официально самоцветы сейчас добываются только на Малышевском руднике компанией АО «Мариинский прииск». Специализируются здесь на изумрудах.
Еще лет пятнадцать назад в поселке Малышева царил разброд и воровство, местные не только собирали изумруды на отвалах вокруг рудника, но, не стесняясь, всеми способами тащили их прямо с добычи, из шахт. В итоге в захолустном поселке у простых работяг появились хорошие дома, дорогие внедорожники.
Слухи об изумрудных отвалах Малышевских рудников многим не дают спать и сегодня. Охрана АО «Мариинский прииск» периодически ловит собирателей камней на отвалах, сдает полиции.
– На зарплату в 30 тыс. руб. (средняя на комбинате – ред.) местные рядовые работники комбината такие домики отстроили?! – мы с директором АО «Мариинский прииск» Евгением Василевским едем по поселку мимо вполне себе ничего, даже по московским меркам, домов. – Как рудник взял под управление Калининградский Янтарный комбинат госкорпорации "Ростех" , мы сразу отказались от местной охраны, поставили нашу – видеокамеры везде установили. Многие сотрудники сами уволились, кому смысла не стало работать за 30 тыс. руб.
Во времена СССР Малышевские рудники ценили вовсе не за изумруды, а за берилл. Собственно, изумруд – это и есть берилл насыщенного зеленого цвета. Из него выплавляли концентрат и получали стратегический бериллий – невероятно прочный и в десять раз легче алюминия металл. Изумруды находили заодно, не специально. Берилл в Малышева добывают и сейчас, но за неимением переработки просто складируют. После долгих мытарств и иностранных концессий, Малышевские рудники, попав под управление Калининградского янтарного комбината и Ростех, занялись исключительно изумрудами.
– Как только я начал премировать за находки, в год несколько сотен камней из шахты работяги поднимают, – рассказывает директор Василевский о новых методах стимуляции честности. – Этой зимой даже премию в 250 тыс. руб. выплатили бригаде за крупный изумруд в полтора килограмма. Воровать сейчас бессмысленно: под уголовную статью никто не хочет попасть, ФСБ в Малышева плотно работает, изумруд – камень уникальный, отследить сделки несложно.
В цеху, где работницы рудника сортируют камни по категориям, я держу эту свежую находку, зеленый булыжник ценой в 10 млн руб.! Неплохая квартира в Москве. Понимаешь, почему столько местных и пришлых до сих пор бродит вокруг Малышева. Но основная жила все же на глубине в пару сотен метров, и до нее так просто не добраться.
МНОГО ЗАКОПАНО В БИДОНАХ ПО ОГОРОДАМ…
– Когда перед Первой мировой войной отсюда в спешке убегали занимавшиеся изумрудной концессией французы, по преданию, несколько вагонеток с отборными изумрудами закопали где-то в окрестностях, чтобы позже за ними вернуться. Ну это как с золотом Колчака, подобная легенда. С тех пор некоторые пытаются найти эти сокровища, – рассказывает местное предание Евгений Василевский.
Так что если и всплывают сейчас на черном рынке изумруды, то это из наворованных на руднике ранее. У местных, говорят, много камней закопано в бидонах по огородам, еще с лихих времен.
– У меня был случай – приезжаем на практику в Малышева, голодные студенты, и ко мне подходит на остановке бабулька, услышала наши разговоры и мечту найти изумруды, и достает целую банку с зелеными камешками. И не просто достает, а, говорит, берите, у меня их много… Но не взял… До сих пор жалею, а может, и правильно: Хозяйка от глупости уберегла.
Если правдива эта история – даже страшно подумать, сколько те изумруды стоили…
Сейчас АО «Мариинский прииск» добывают полтора килограмма изумрудов ежедневно, 30 кг бериллов, и 100 граммов александритов (которые еще дороже изумрудов). Как уверяет Василевский, добыча эта совершенно нерентабельна: инфраструктуру шахты поддерживать дорого:
– Вот когда мы начнем 700 кг изумрудов добывать, и еще будем их гранить, что повысит стоимость камней раз в пять, вот тогда станем вполне рентабельны. По плану – за пять лет справимся.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Почему нам светят не свои, а африканские изумруды
Владимир Пугин из поселка Нейво-Шайтанский производит из камня бусы. На стене его цеха висит черно-белая карта.
– Видишь все эти отметки, черточки? Все это самоцветные жилы, все наши находки, – гордится Пугин, также в свое время возглавлявший геологоразведочную партию, и осевший в этих краях еще со студенчества. – Вообще, весь этот район чем уникален: мы единственные в мире имеем подсчитанные запасы самоцветных камней, нигде такого нет! Даже в Бразилии роют аметист, а не знают, сколько его. Но наш уральский намного лучше и красивее. А где он? Да и изумруды можно добывать не только в Малышева: жила оттуда идет прямо сюда, километров в пятнадцати от Мурзинки лишь заканчивается.. И все это мы разведали еще в Союзе. Все копи и жилы известны, но никому не нужны: государству добывать самоцветы нерентабельно, хитников не жалуют. Вот и работают все на импортном сырье. Смешно!
Последняя геологическая партия распалась в 2007 году. И по всей стране сложилась странная ситуация: камень есть, и много, хитников сотни, коллекционеров и любителей тысячи, ювелиров хватает, а официально самоцветы, кроме изумрудов на Малышевском руднике, никто не добывает! Несмотря на то, что Уральские горы буквально стоят на камнях.
Раньше еще добывали малахит, но жила истощилась, добычу прекратили, и знаменитые уральские малахитовые шкатулки сейчас на самом деле – из африканского малахита.
Даже цех Владислава Пугина в самом центре Самоцветной полосы Урала, выпускающий ежемесячно сотни ниток каменных бус, в основном работает на привозном сырье.
– Во времена Союза работала мощная контора «Уралкварцсамоцветы» – всю местность исследовали геологические партии, отмечали на карте жилы, выкопанный камень отправляли в Москву, – Сергей Борщев сам, как и Пугин, и многие геологи, осевшие в этих краях, работал в подобной партии.
Если в поселке Малышева дела идут в гору, то у остальных добытчиков самоцветного камня — наоборот. Велика вероятность, что с принятием новых правил каждый хитник Урала станет вне закона, а трехсотлетняя культура поиска уральских самоцветов исчезнет.
Местные мужики уже с начала года в панике. С тех самых пор, как стало известно об изменениях в КоАП РФ (по Федеральному Закону №414 от 20.12.2017), которые признают незаконной всю самовольную добычу, хранение, и продажу полудрагоценных камней, со штрафом до полумиллиона рублей. Они вступают в силу в сентябре 2018 года. Дорогую лицензию за недропользование и не каждая компания потянет. Не то что одинокий хитник.
– Могли бы начать выдавать, как в старину, аналог горного или порубочного билета, или какую-то лицензию, по примеру охотничьей, – считает Александр Маковецкий, – Конечно, нужно было бы контролировать добычу, может даже, горную полицию создать какую. Но это при условии понятного и прозрачного процесса собственно добычи камня. А так может статься, что в России останутся одни импортные самоцветные камни.