Эта громкая история потрясла всю Россию. Три сестры-погодки Мария, Ангелина и Кристина, не выдержав издевательств, жестоко убили своего отца Михаила Хачатуряна. У многих возник вопрос – а где же была мать девочек, как она допустила, чтобы все зашло так далеко? Первые дни Аурелия Дундук хранила молчание и пряталась от журналистов. Но после суда (в четверг девочек отправили под арест на два месяца) женщина согласилась рассказать, что на самом деле творилось в их семье. И эти откровения приводят в шок.
Мы сидим в коридоре на последнем этаже Останкинского суда. Аурика забилась в самый дальний угол. Внизу, на четвертом, шло заседание. В «аквариуме» в это время ее средняя и старшая дочь Ангелина. Следом будет Кристина.
– Я не знаю, что говорить. Я боюсь камер, журналистов, всех, – хрупкая 39-летняя Аурелия действительно выглядит затравленно. Но слез нет, видимо, на них уже не хватает сил. – К старшим девочкам меня не пускают, только к Марии, она же несовершеннолетняя. Вы не знаете, это нормально? Я же мать, почему мне нельзя?
Молчание.
– Один хороший момент есть во всей этой истории. Я наконец-то увидела своих детей…
ПОЗНАКОМИЛИСЬ НА ОСТАНОВКЕ
До той трагической пятницы 27 июля, когда девчонки буквально изрешетили своего отца кухонным ножом, Аурелия не жила с ними в квартире на Алтуфьевском шоссе почти три года.
– Я поддерживала связь с девочками через их школьных подруг, через родственниц – Мишиных сестер. Они отвечали на мои звонки и смс. Я спрашивала, как дети, меня уверяли: «Все хорошо. Он их не обижает, хорошо к ним относится, балует даже. Учатся».
– Вы вообще не виделись?
– Всего пару раз. За ними же постоянный контроль был. Арсен (родной племянник убитого – Прим.авт.) по поручению Миши каждый шаг их отслеживал, когда сам не мог. Но иногда, когда отца не было дома, девочки шли как будто с собакой гулять, а сами ко мне. И мы у моей подруги в соседнем доме увидимся, обнимемся. «Как дела, девочки?» – «Все хорошо». Быстренько-быстренько и убежали, чтобы он не узнал. Если бы они мне только сказали, что там творится, я бы что-нибудь придумала..! Но дети меня берегли, не хотели расстраивать. А я и подумать не могла. Наоборот, была уверена, что все наладилось с моим уходом. Может, раньше я его раздражала, ну бывает же такое, что один человек другого не переносит. А меня нет, и все нормально.
– Когда вы вместе жили, он детей бил? Приставал к ним?
– Нет, такого не было. Все мне доставалось. За его сестру, за маму, за Арсена… Все они много лет жили в той двушке вместе с нами. Кто что не так делал, он на меня срывался. Полотенце не так висит, прошла не так, чай не тот…
Мы прожили с ним 20 лет. Познакомились, мне было 17, ему 34. Я с мамой и тетей на остановке стояла, он мимо ехал, остановился, вызвался подвезти. Мы отказались, но телефон я ему свой дала. Так и подружились. Он умел красиво говорить, а я молодая была…
ПЯТЬ ЛЕТ ПОД ЗАМКОМ
– Аурелия, когда он начал вас бить?
– Да почти сразу, как я к нему переехала. Первый раз, помню, когда Сереже (старший сын – Прим. авт.) было восемь месяцев. Праздник какой-то дома, я в нарядном платье, хотела к маме пойти. А он при всех как даст мне по лицу вдруг и душит: «Ты из этого дома больше никуда не выйдешь, поняла?». Все видели – сестры его, мама. После этого я не выходила на улицу лет пять. Младшей Марии был годик, когда он более-менее начал меня выпускать. С детьми гуляли его сестры иногда, в магазин и в садик тоже они ходили. Я не имела права без его разрешения даже по телефону разговаривать.
А еще он хотел, чтобы я каждый год рожала. А я после Маши стала предохраняться втайне от него. Его сестра мне помогла с этим, она видела, что я уже больше не могу рожать. Я была как тень. А он орал: «Понятно, ты забеременеть не можешь, дети значит не от меня? Где нагуляла?». И бил – еще один повод появился. Хотя когда я могла нагулять, если из дома не выходила вообще?
У нас дома были пистолеты, винтовки. Он стрелял прямо в квартире, у нас все стены были в отверстиях от пуль. Сколько раз он угрожал убить нас всех: «Я вас в лес вывезу, грохну там и никто не найдет!». Он такой человек, такой характер. Таблетки успокоительные пил, не помогало. За меня только дядя его всегда заступался, а потом он умер. И сестра Нелли жалела. Им всем тоже доставалось. Арсену он как-то ногу прострелил.
МНОГОДЕТНЫЙ ОТЕЦ-ОДИНОЧКА
– Когда его родня от вас съехала?
– Лет десять назад, наверное. Вдесятером всем тяжело в «двушке»: я, Миша, наши четверо детей, две его сестры и мать. Они поселились рядом. У Миши же еще одна квартира есть, он как многодетный отец получил.
– Почему он, вы ведь тоже многодетная мать?
– Я не официальная его жена, мы не расписывались – только венчались. Сам он все оформлял. Во всех инстанциях значился, как отец-одиночка. Врал всем всегда, что я бросила детей и ушла. А меня туда не пускал, да и документов у меня не было сначала. Я же из Молдавии.
– Вы в полицию обращались?
– Конечно. Поначалу да, много раз. И мама моя ходила. И в кризисные центры эти. У брата моего, он тоже в Москве, есть заявления, что Михаил им убийством угрожал, приезжал с оружием к их дому. Меня искал, когда я сбегала. Орал: «Я тебя убью и все семью твою вырежу». А из полиции приходили отписки. Все бесполезно, понимаете? Ему все с рук сходило. Я много раз пыталась уйти от него, сбегала, пряталась. Он всегда меня находил и возвращал. Один раз даже в отделении полиции он меня избил и домой увез.
ПИСТОЛЕТ У ВИСКА
– Как вам удалось уйти три года назад?
– Он сам меня выгнал после очередного скандала. В тот последний раз он бил меня, бил, а потом приставил пистолет к виску. Думала, все уже. А он сказал: «Если ты хочешь остаться живой, не доводи меня греха. Уходи прямо сейчас». Я спросила – а как же девочки? «Девочки со мной останутся, им тут лучше. Я найму нянек, уборщицу, выучу их. А ты что можешь им дать? Не работала ни дня». Я собрала детей, говорю: если скажете, я останусь. Скажите – уйду, захотите – сбежим все вместе. Они меня успокоили: мама, уходи, наладишь жизнь и мы к тебе придем. Мне некуда было их забирать: ни денег, ни работы, ни квартиры. А он их любил, как мне казалось. Не трогал.
– А где был ваш старший сын Сережа?
– Он уже на тот момент полтора года с нами не жил. Отец его выгнал его в 16 лет и не пускал на порог. Он его с самого рождения невзлюбил. Мишина мать почему-то считала, что Сережа нагулянный. Вот сыну досталось всегда, как и мне.
СЫН СКИТАЛСЯ ПО ПОДЪЕЗДАМ
– И куда мальчик пошел?
– Ютился по друзьям, по знакомым. Я помогала, как могла, деньги передавала, еду. Было такое, что и в подъезде он сидел зимой грелся, Некуда было совсем пойти. И я ждала, когда муж уснет, пускала Сережу в квартиру. У нас диван был большой с днищем, туда он прятался и спал. А под утро уходил. Один раз муж заметил, избил и его и меня, сказал еще раз увижу – убью обоих. Стрелял в него.
– А где сейчас сын?
– С другом квартиру снимает. Я когда из дома ушла, родня отправила меня к матери в Молдавию. Психика была очень расшатана, истерики постоянные, я не знала, как жить дальше. Без детей тяжело было. Потом немного пришла в себя, в Москву вернулась поближе к ним. Устроилась продавцом, сняла квартиру и Сереже сказала – переезжай ко мне. Он обрадовался, был у меня несколько дней. А потом пропал. Оказывается, Михаил узнал, что он со мной и снова избил сына, Затащил в машину и собирался в лес везти, чтобы там застрелить. Еле-еле Сереже удалось убежать. Может, хоть сейчас сын ко мне переедет.
«МАМОЧКА, ТЫ С НАМИ»
– Вы знали о том, что девочки пропускают школу?
– Что так много – нет. Он и раньше, когда я еще дома была, не любил на уроки отпускать. Считал, что это развлечение. Там же подружки, друзья, разговор. Но я все равно добивалась, хоть и через побои. Он с вечера командует: «Завтра в школу никто не идет!». Но я их утром разбужу тихонько: «Идите!». – «Как? Папа же запретил!». «Идите, идите». А потом он просыпался и бил меня.
– Кто вам сообщил о том, что случилось?
– Сын позвонил: «Мама, там что-то с девочками. Кто-то умер». Я скорее такси вызвала, примчалась. Там уже полицейские были. Все в крови. Я ничего не понимала, что происходит, все как в тумане. Девочки меня обняли: «Мамочка, ты с нами. Ты с нами». Как думаете, их надолго посадят? А что в СИЗО им можно передать?
Я и член ОНК Иван Мельников долго объясняли ей правила. Кивала, записывала. Потом попросила поехать с ней , помочь забрать.
Но у квартиры нас встретили родственники покойного. Они выносили какие-то сумки.
– Ты сюда никогда больше не зайдешь, поняла? – Кричал Арсен. – Мне по фигу, что тут прописана. Вещи? Обойдутся они.
Какой-то высокий, седой армянин интеллигентного вида добавил
– Тут еще четвертый был, ты хочешь, чтобы и его нашли?! Пошла отсюда.
Михаил Хачатурян умер. Крики в его доме не утихают.
Как по иронии судьбы на подъезде красуется слово «Добро».
ТЕМ ВРЕМЕНЕМ
Сестрам Хачатурян следователь «выписал» одну из самых тяжелых статей в УК: «Умышленное убийство группой лиц по предварительному сговору». Максимальное наказание по ней – пожизненное заключение, но женщинам дают до 20 лет за решеткой. Если суд признает девушек виновными, то для 17-летней Марии, скорее всего, срок будет меньше, чем для ее совершеннолетних сестер. Кстати, в ходатайстве об аресте ни слова не было о том, что девочки подвергались систематическому сексуальному насилию, хотя в материалах дела это есть. Про прострелянные вещи в квартире, про избиения.