Кажется, в Москве иностранцев сейчас больше, чем коренного населения. Особенно в центре, куда все фанаты футбола валят первым делом. Это и понятно: в любом иностранном путеводителе главной достопримечательностью русской столицы указан Кремль, второй – Собор Василия Блаженного, а третьей – Ленинсс Тум. В смысле, «Гробница Ленина», как они называют Мавзолей.
В позапрошлую субботу поток был скромен – длинная очередь, не но чудовищная. В прошлую – очередь уже заворачивалась в три витка, нашим корреспондентам пришлось простоять почти полтора часа. Хотя казалось бы – в Пушкинском музее и экспонаты подревнее найдутся, и даже покойница какая-то из греко-римского периода имеется… Нет, интуристам непременно Ленина подавай!
«КРУГОМ ГУЛЯНИЯ, ЕДА, ВЕСЕЛЬЕ, А ПОСРЕДИ – МОГИЛА»
Перед нами группа интеллигентов из Сингапура. Некоторые в очках. Сингапурец в самых толстых очках спрашивает: «А Сталин там ведь тоже?» – «Нет», – говорим, – «Сталина закопали неподалёку!» – «Да-да, нам чисто могилку посмотреть». Эрудированные.
Позади муж и жена из Аргентины – лет по тридцать пять. Жена говорит: «Мы вчера в Кремле были, такая красота – ни с чем не сравнить. Вот эти старинные церкви ваши – самое главное сокровище». На Ленина они хотят поглядеть, «потому что церкви у нас создали ощущение тайны, мистерии. Ленин – продолжение этого. Кругом гуляния, еда, музеи, а посреди – усопший человек: страшновато! Аж мурашки по коже».
Вот такая связь Ленина и церкви. А вы говорите – они несовместимы…
А вот – Джеймс и Райан из Новой Зеландии. На вопрос насчёт Ленина Джеймс отвечает: «Я большой любитель истории. Мы давно мечтали о России. И поехали сюда, пользуясь привилегиями болельщиков, потому что фанату легче получить российскую визу». На самом деле они не большие любители футбола.
Вчера Джеймс и Райан были в Кремле, сегодня тут. «Многослойность русской истории – вот что завораживает! Красная площадь – уникальное место. Здесь символы всех веков. Пятнадцатый век, девятнадцатый, двадцатый… Ленин – это больше, чем исторический герой. У вас есть Пётр Великий и Иван Грозный, а Ленин – и великий, и грозный». (Англоязычные историки «грозный» перевели как «terrible», хотя более близкое значение слова «terrible» на русском – «ужасный»).
Дидье и Жан-Поль – из Парижа и Марселя. За пять дней они посетили Кремль, Музей изобразительных искусств, музеи Толстого и Достоевского. (Тут у москвички Дарьи вырвался вопрос: «Да где они их нашли-то?» Москвич Денис припомнил, что музей Достоевского – около метро «Достоевская», а Толсогог – где-то около «Парка культуры»…) А вот француз не понимает, как можно приехать в Россию и не проникнуться духом двух самых знаменитых русских писателей.
Ленин у них на десерт: охота поглядеть, каков этот харизматичный дядька, который ввёл в заблуждение всю Россию и даже частично Францию. «У нас раньше было очень много коммунистов, теперь их, конечно, совсем не осталось… В СМИ говорится, какая опасная Россия, как бедно живут люди и много преступности… А это совсем не так. Здесь чудесно».
Складывалось ощущение, что от Ленина, как от оракула, они ждут какой-то окончательной правды. Пусть он подскажет, кто прав: французские СМИ или их собственные глаза.
КИТАЙЦЫ – ЛЮБИТЕЛИ МАВЗОЛЕЕВ
Следующий француз, которого франкофон Дарья выхватила взглядом из очереди, был юноша на вид лет восемнадцати, однако с окладистой бородой.
«Как вы здесь оказались?» – «Мой папа отошёл ненадолго, он будет с минуты на минуту», – нервно отвечал парень, впрочем, дружелюбно оглядывая свою визави.
«Меня зовут Дарья, я журналист». – «Ксавье», – назвался он. И тут явился его папа. «Кто это?» – спросил он сына сквозь зубы, зыркнув на Дарью таким жутким взглядом, что она чуть не описалась.
Папа, понятно, начитался газет. Интересно, за кого он ее принял: за проститутку? За торговку органами? За агента ФСБ? За хищницу, пытающуюся охомутать интуриста? Прости, дорогой читатель. Дарья не успела это выяснить, потому что сбежала. Агрессивный мужик под сто кило – сами понимаете.
Наша очередь почти подошла. И тут перед нами внедряются две барышни лет двадцати пяти, как-то они просочились между щитами ограждения. Они игриво влезают перед нами, мы не против. Видя такое нахальство, за девчатами устремляется случайный китайский старичок. К старичку бросается охранница Мавзолея с восклицанием: «Да что ж ты, ****, такой тупой!» Девочек она не заметила.
Дед смиренно останавливается в прорехе между турникетами и улыбается. На охранницу смотрит, как на осадки, во взгляде его – спокойное «Да пошла ты в…»
Вообще китайцев в нашей очереди множество, и едва ли они приехали специально на Мундиаль. Они не говорят по-английски, но совершенно не переживают из-за этого. У них ведь есть и своя мумия – любимого председателя Мао. Как рассказал наш коллега, ней едут на поклон группы туристов со всех уголков огромного Китая, выстаивают очередь (не чета нашей – там тысячи человек), за большие деньги покупают пластиковые цветы, оставляют их в предбаннике (потом эти цветы собирают и продают снова, и так по многу раз), потом покупают горы сувенирной продукции… Всего этого у нас нет, а в Китае мавзолей Мао Цзэдуна – процветающее предприятие.
Злые языки, конечно, сплетничают, что там не только цветы пластиковые, а и сам Мао – восковая кукла, но их наверняка клеймят позором.
ЛЕНИН ЖИВ (ЕСЛИ НЕ ПРИГЛЯДЫВАТЬСЯ)
В гостях у Ленина нам хорошо. Когда мы во тьме, спотыкаясь, выходили из Мавзолея, Даша тихо сказала: "Боже, а Ленину-то как хорошо, прохладненько!" Конечно, хочется задержаться в сумерках благословенного зиккурата на фоне предгрозовой московской духоты (как известно, Ленин может жить только во мраке и при температуре около 15 градусов).
На выходе опрашиваем посетителей.
Мексиканец Родольфо: «Я немножко разочарован: только руки и голова – вот все, что мы увидели! Ну и стоило столько стоять?»
(Все остальное действительно скрыто костюмом, но, Родольфо, ты что, рассчитывал увидеть Ильича в одних трусах?)
Испанец Гонсало: «Ленин – самое интересное что я увидел в Москве. Я представил его себе живым человеком. Он очень маленький, маленькая голова, явно меньше меня ростом. Мне казалось, он больше».
Парень из Аргентины: «Ленин похож на пластиковую куклу. Сначала кажется, что она подсвечена изнутри. Но когда приглядишься, охватывает ужас. Это тело, о котором заботятся очень много лет. Оно явно настоящее, хоть и выглядит хуже, чем копия в музее Мадам Тюссо».
Аргентинка: «Зачем я пошла в гости к Ленину? Потому что он был таким… (она долго подбирает слово) пауэрфуль (могучим)!»
В общем, очередь к телу для многих может стать началом прекрасной дружбы. Молодые русские женщины вполне могли бы найти здесь судьбу. Упомянутые новозеландцы, которые без ума от Петра Великого и Ивана Грозного – красавцы. Французы, посетившие музеи Толстого и Достоевского – не менее прекрасны. Как говорит Дарья, «за два часа, что я стояла в очереди, срисовала четверых совершенно офигенных мужиков. Если бы я не была замужняя сорокапятилетняя старуха… В общем, барышни, бросайте свои тиндеры, бегите в Мавзолей, станьте в хвост и знакомьтесь!»