– Выходите, выходите, мы приехали в город, я его названия не выговариваю, – открывает дверь купе молодая проводница-студентка поезда Новороссийск-Мурманск.
Она слишком молодая и не помнит 2006 года. Тогда массовые беспорядки в Кондопоге заставили всю страну узнать, что ударение в имени карельского города ставится на первый слог. Кондопога не рифмуются с "некролога".
В Кондопоге после полутора месяцев жары – дождь.
– Оплакивает церковь, – говорит узбекский хозяин единственной шашлычки у вокзала.
Хрестоматийный, прославленный памятник – Успенская церковь. Кто не помнит ее по картинкам в учебнике истории за пятый класс. Символ русского деревянного зодчества, построенный руками и топором. Прекрасно уцелевший иконостас и небо… Его называли символом России.
– Горело так, что с вокзала видно было. Плохой знак. Очень плохой, – узбекский хозяин тихо ставит на стол чашку кофе и уходит, низко опустив голову.
В магазинах Кондопоги – финские товары. Финские шоколадки, финский кофе.
Баба Аня – старушка в дутых сапогах и низко повязаном платке, долго считает мелочь на кусочек финского сыра и все время отвлекается.
– Там бревна вот такие огромные были, – баба Аня разводит руками и начинает считать заново.
– Я очень расстроилась. Я валерьянку пила, – баба Аня вытирает слезы рукавом коричневой куртки.
– Это же не просто церковь. Это церковь доисторическая. Триста лет ей было. Я туда еще молодая была – ездила. В этом году на Успение Богородицы хотела поехать. В последний раз. А она меня опередила.
Баба Аня снова сбивается со счета. Но заплатить за себя не позволяет.
В магазине судачат: поймали поджигателя. По слухам, им оказался пятнадцатилетний школьник.
Баба Аня считает, что мальчик прятался от бабушки, чтобы покурить. Продавцы уверенно произносят слово "сатанист".
"И самое главное – ему ничего не будет", – констатирует хозяйка квартиры-хостела.
По странному совпадению, в день, когда полыхала Успенская церковь, произошло еще одно событие. В Ростове Великом упал старинный колокол.
Продолжение следует