Вылет России с «Евровидения»: Падающего — подтолкни

Если расписать этот холст черными и белыми красками, все складывается идеально. Россию жмут по всем фронтам — экономика, допинг, сказочный газ «Новичок» от создателей Гарри Поттера.

И вот, новый шанс ужалить в самое сердце — шоу «Евровидение». Россия есть и там.

Шоу не шоу, а смотрят его примерно все.

И за Юлю Самойлову болеют, разумеется.

Первый раз артистку не пустили на конкурс («Евровидение» проходило в Киеве и певице просто-напросто закрыли въезд в страну на три года). Организаторы сделали вид, что огорчились проявлением социального фашизма и даже как будто оштрафовали Украину.

Прошел год, Юля стала еще сильнее. И выше! Как бы сложно это ни было. Болезнь прогрессирует, но после операции позвоночный столб артистки вытянули на 11 сантиметров, и ей пришлось буквально заново учиться петь. Дышать. Работать с диафрагмой и искать опору (ощущение вдоха на выдохе и во время самого пения). Искать силы, чтобы читать в соцсетях «не позорь страну, откажись». Продолжать учить английский с нуля.

Что может быть приятнее, чем отцепить именно такую участницу с конкурса? Мол, вы нам инвалида прислали, думаете, мы пожалеем?

Не тут-то было.

Злые заговорщики наверняка потирали потные ладошки в предвкушении очередного громкого провала России.

И вот, первое выступление в полуфинале, голосование — и привет родителям! Собирайте монатки.

Как назло вылетели и все, кто мог поддержать Россию голосом, — Армения, Белоруссия, Азербайджан. В полуфинале с нами — Украина, все понятно. Мы остались одни на этом португальском островке. Голосовать за нас было некому. Идеальная операция. Блокада в Лиссабоне.

Все бы так, но не совсем.

В действительности, как писал классик, все не так, как на самом деле.

И нас никто сознательно не хоронил.

Да, нам не подали руку при выходе из автобуса. Не помогли выгрузить инвалидную коляску с трапа. Не подставили костыли в нужный момент.

Несправедливо? Конечно.

Но это не антироссийский заговор. И даже не произвол.

Это всего лишь классические европейские ценности — со всем их глянцевым фасадом, лицемерным пафосом дружелюбия и горькой начинкой.

Напомнить слоган «Евровидения-2018»? All aboard, «все на борт»!

Вы, наивные русские люди, подумали, что все — значит все? Хо-хо. Ну, конечно, нет. Все — это свои. Те, кто за гуманизм, за толерантность, за людей с ограниченными возможностями.

Против аннексии и агрессии, против отравлений газом. Англия, кто забыл, отправляла карательные экспедиции в Афганистан еще в XIX веке, сожгла Кабул, захватывала Копенгаген, осаждала Крым и Петропавловск, обстреливала Соловецкий монастырь, хорошенько пошуршала во время революции и Гражданской войны в России, бомбила Ливию «на основании ошибочных разведданных», но агрессор с имперскими амбициями в Европе, как известно, у нас совсем другой. Такая вот загадка.

Все это политика?

Ни капли.

Все это — дистиллированное людское лицемерие.

Вечная комедия дель арте.

Что вы сказали? «Инвалид»? С ума сошли, нельзя так говорить. Вы оскорбите человека, который ничем не отличается от вас.

Вот как это выглядит в теории.

На практике — чуть иначе.

Инвалид Сальвадор Собрал — артист с врожденным пороком сердца — был на грани смерти накануне «Евровидения-2017», о чем, разумеется, умолчать не мог. И выиграл. Конечно, так совпало. Парень хорошо пел.

«Бородатая женщина» Кончита Вурст — вокалист Томас Нойвирт, почуявший дух конъюнктуры круче Шнура и вставший на каблуки — тоже победила. И тоже неплохо спела.

Только вот вопрос в другом: как бы сложилось голосование, придя они на «Евровидение» без особенностей? Собрал — без медицинской карты, Томас — без женского наряда. Просто и со вкусом — в обычном костюмчике. С псевдозадорной, примитивной «евровизионной» песенкой, не отличимой от других.

Как все.

Но нет, и Собрал, и Томас подали себя особенно. И в их случае это стало если не джокером, то приятным бонусом. Штришком, который привез тучу голосов эшелоном сочувствия.

В нашем случае инвалидная коляска стала обременением.

Юля спела неидеально, она знает это лучше нас. Сказалось и волнение, и не стопроцентный уровень готовности. Выгорание сроком год.

Важнее другое — ее никто не поддержал. Дружественные нам страны, повторюсь, выбыли. А европейского зрителя история преодоления Самойловой никак не впечатлила. Ну, подумаешь, девушка на коляске.

Она ведь такая же, как и все остальные.

Речь не о жалости, нет. Это слово только унижает Юлю. Речь даже не о горечи поражения. К чему это грустные лица? Речь лишь о человеческом отношении и сопонимании. Которого не возникло — ни со стороны жюри, ни со стороны зрителей, которые и составили итоговый список финалистов.

Неужели Самойлова была худшей на фоне старательной, но незапоминающейся Молдавии, уныло-приторной Голландии и карикатурной Дании — ходячее ассорти из Ван Хельсингов разного окраса?

Маловероятно.

Несколько поколений клонов раз за разом проходят через этот конкурс и никого это не смущает.

Смотреть трансляцию было больно. Запись эфира шла на автомате и камера раз за разом выхватывала Юлю, которая сидела с закрытыми глазами. Потому что не всегда может контролировать мимику. Режиссер никак не реагировал на это событие. Ну, подумаешь, она же такая, как и мы. Пусть полюбуются на Россию без прикрас.

Юля не попала раз, не попала два — и в ноты, и в «Евровидение». Она рыдала и не могла успокоиться. И сейчас убивает себя и только себя за то, что случилось. Это ее жизнь и испытания. Самойлова пройдет их и станет еще сильнее. Выше и человечнее.

А вот стервятники, которые воспарили над споткнувшейся девушкой в коляске, уже вряд ли. «Это заслуженно», «облажалась», «ужас, позорище», «Самойлову с позором вышвырнули с «Евровидения» — отмороженные коллеги и диванные специалисты по вокалу принялись топтаться на еще не поднявшейся с земли Юле. Жизнь, как трудовик, таких ничему не учит. Хичкоковские птицы клюют и клюют без устали. Артиллерийский расчет работает безотказно.

Что тут сказать?

Смеяться на панихиде — это ведь тоже способ выделить себя. Да и обмазаться грязью иногда полезно. Кто спорит, можно и нужно указывать на ошибки, аргументированно выводить на чистую воду и развенчать королей эстрады. Но казус Самойловой — совсем другая история. Этический лакмус и лабиринт отражений. Тот самый случай, когда каждый забиваемый гвоздь вколачивается в крышку собственного гроба, а не чужого, как кажется могильщику.

Введите данные:

Forgot your details?