– Алло, Юрий Михайлович! Я вам звоню – как экс-мэру трудящемуся. Вот – накануне 1-го мая, который раньше назывался Днем международной солидарности трудящихся, а теперь – День Весны и Труда. Так, кажется… Мы обычно сообщаем и о ваших успехах на поприще фермерства тоже.
– Да.
– Как у вас дела-то?
– Ну, идет сев зерновых. Объемы большие. Еще и потому, что осень была непроходимая, все время шли дожди, почва размякла. Поэтому все сконцентрировалось на весну.
Ну, вот сейчас мы проявляем героизм. Трудовой. И здесь ведем одновременно – и пахоту, и ведем еще посев…
– А каких конкретно зерновых культур?
– Ну, где-то еще немножечко нам нужно поработать – завершить сев ячменя, пшеницы и овса. А потом перейти – уже, наверное, после 9-го мая или в районе 9-го мая, будем смотреть по погоде – перейти на гречку и кукурузу.
– О, гречка! Скажите, сколько вы в этом году собираетесь вообще вспахать и засеять…
– Гектаров под гречиху?
– Не, вообще – в целом под зерновые?
– Сколько? Все пять тысяч гектаров. Распахали! Все до единого, до последнего гектара будем в работу отправлять.
– Вы сами сейчас пашете – да, за рычагами трактора, как я понимаю?
– Нет – нет! Сейчас я – за рычагами автомобиля. Мне мое фермерское хозяйство доверило всю оргработу, а вообще – я же обычно на комбайне!
– Ну, это в августе, осенью… То есть, вы – не тракторист, вы – комбайнер.
– Нет – и тракторист, и комбайнер. Но сейчас у меня – планирование, оценка экономики. Выяснение – что выгоднее, что не выгоднее здесь. Большая оргработа. Потому что техники много, ну, я бы сказал – она разнообразная. Нужно одновременно и вносить удобрения, и различные химикаты… И пахать, и культивировать, дисковать. Да еще в это же время и сеять.
– Ага.
– Так что – тут… А потом – еще у нас и грибы, и коровки, и лошади, и овцы.
– Ясно! А сколько гречки в этом году… На какой площади вы гречиху посеете?
– Сколько гектаров – скажу, а про урожай говорить не буду, потому что это… Это неправильно. Наше суеверие не дает нам право говорить сейчас про конкретный урожай. И заставляет молчать, пока мы урожай не получим… 1 800 гектаров мы будем засевать гречкой.
– О! Это больше, чем в прошлом году.
– Да – да.
– А в прошлом году сколько вы в закрома Родины засыпали гречки?
– Ну, во-первых, гречку не засыпают, а гречку размещают – для того, чтобы потом перевести зерно гречневое – в крупу. Потому что зерно гречневое…
– Так -так.
– Ну. в районе двух с половиной тысяч тонн мы, как говорится, получили для реализации. Это уже не гречихи, а гречки.
– Понял – понял!
– Разницу понимаешь, да?
– Конечно! Гречиха – это еще не обработанное зерно. А гречка – это то, из чего мы кашу варим.
– Правильно! Это уже крупа.
– Это то, что вы мне тогда два кило выплатили – за то, что у вас навоз в коровнике чистил.
– Нет, Саш, неправда – я тебе три килограмма дал за уборку. И ты потом "гнусил" в заметке по поводу того, что я тебе недодал там 200 или 100 граммов.
– А! Нет, это не я! Наши в редакции взвесили – там 140 граммов недостача оказалась!
– Слушай, ну, это… Это они просто сами сперва отсыпали. Для пробы.
– Да?
– Точно – точно! Потому что мы обычно даем с … Как это называется? С походом! Знаешь, русский метод? У купцов… Он отвешивает мешок, и с походом еще – дает два ведра.
– Какой мешок, какие два ведра? Вы мне два кг всего гречки прислали потом!
– Не два, а – три, я тебе говорю! Сколько заработал.
– Ну, ладно. А почем вообще ваша гречка сейчас?
– Здесь, у нас, в Калининграде? Гречка – 22 рубля за кило. Это цена очень низкая.
– В два раза дешевле, чем в Москве?!
– Нет – в два с половиной раза! В Москве гречка еще совсем недавно была – полсотни. Есть там еще и дороже. Мы и кисломолочку здесь продаем.
– А кисломолочку – почем?
– Сейчас спрошу! (Говорит со своим директором Тимуром) По сколько мы творог продаем? А? Творог? А молоко по сколько? Молоко продаем по 25.
– По 25 рублей за литр?
– Да, за литр.
– А творог?
– А творог вот… Ни я не знаю, и мой директор тоже скромничает. Наверное, очень дешево продает.
– Ого! Спасибо, Юрий Михайлович! У вас просто отличный трудовой рапорт Первомаю!
– Давай – давай! Ну, пока…