11 мая исполняется 30 лет со дня смерти самого знаменитого советского агента в Британии, лидера «Кембриджской пятерки» Кима Филби. Вдова разведчика Кима Филби Руфина Пухова-Филби любезно пригласила «Комсомолку» к себе в гости – вспомнить своего выдающегося супруга и вместе составить опись его любимых вещей, которые впоследствии будут переданы столичному музею.
В уютной квартире с необычной обстановкой в самом центре Москвы, где они с Кимом счастливо прожили 18 лет, Руфина Ивановна встречает нас в элегантном наряде, в жемчуге и с красивой прической. Настоящая леди.
Мы пьем чай из изящной посуды в диковинных интерьерах: шкуры оленей, афганские пистолеты, лампы из Бейрута, дубовый стол XVII века из испанского монастыря… Во главе стола любимое кресло Кима – подарок лучшего друга и соратника по «пятерке» Гая Берджесса.
На стене особо выделяется картина итальянца Пиронези, изобразившего колонну «Антонина» в Риме. Ее Киму передал в Москву через советское посольство в Лондоне неизвестный. Разведчик понял, что это подарок от Энтони Бланта, кузена королевы-матери и еще одного члена «пятерки», признанного знатока итальянского искусства…
Своя история здесь у каждого предмета. Путешествовавшие вслед за Кимом вещи в контейнерах доехали и до Москвы. Хоть Лондон спустя 30 лет работы на СССР и объявил его предателем, но частная собственность для англичан – святое.
Решил жениться за несколько секунд
– Руфина Ивановна, тяжело ли быть супругой разведчика, тем более такой величины?
– По-разному. Когда мы познакомились, я не знала, кто он. Это сейчас он знаменит, а в те годы никакой информации о нем не было. Он жил в Москве с 1963 года, через несколько лет после его прибытия в «Известиях» появилась статья «Здравствуйте, товарищ Филби». Довольно смутная, из нее трудно было что-то понять. Нас познакомила моя подруга Ида (жена сбежавшего в СССР нашего ценного агента в Британии Джорджа Блейка. – Авт.). Я работала редактором в Центральном экономико-математическом институте, а Ида – там же переводчицей. Она упомянула, что есть некий очень интересный англичанин. Я подумала, что это еще один сбежавший с Запада коммунист, и не придала этому значения. Первая наша встреча произошла совершенно неожиданно. Мы пошли с Блейками на спектакль «Айс Ревю», встречались около метро, и тут подошел Ким. «Пожилой человек, доброе лицо», – отметила я тогда про себя. Я и подумать не могла, что он скоро станет моим мужем. Ким взял с собой сына Тома, приехавшего к нему погостить из Англии. После спектакля он пригласил всех к себе выпить шампанского, но я уехала домой. Позже он признался:
– В эти несколько seconds (секунд. – Авт.), когда мы шли сзади, я решил на тебе жениться.
– Ну как это возможно? Ты же еще и шел сзади!
– Если бы ты знала, как ты гуляешь!
Конечно, он имел в виду походку. Ким забавно говорил по-русски. Я его не поправляла и запоминала эти фразы на всю жизнь.
– И как английский джентльмен стал покорять советскую девушку?
– Ида пригласила меня на выходные к себе на дачу, туда же приехал и Ким с огромными сумками – он очень любил кулинарить. Ночью была смешная история – он зашел в мою спальню с сигаретой и сказал: «Я – английский мужчина». Вышел, потом вернулся и сказал то же самое. А уже при третьей встрече, когда мы с Блейками поехали на машине по Золотому кольцу, он всерьез заявил: «Я хочу женАться с тобой». У меня был шок. На мои возражения ответил: «Я вижу тебя насквоЗ». Назначил мне свидание в «Метрополе» – по субботам он традиционно ходил туда на ланч. Я пришла и удивилась, до чего с ним легко. Потом мы пили чай у него на кухне, и мне казалось, будто мы знакомы всю жизнь. Я так долго сидела, что он съязвил: «Я тебя пригласил на чай, а ты решила остаться на ужин». И опять повторил свое предложение руки и сердца. У меня уже не было никакого отчуждения, и я сказала да. Вскоре мы поженились.
– Что вы почувствовали, когда узнали, кто на самом деле ваш избранник?
– Когда я увидела его библиотеку, где было столько посвященных ему книг, то только тогда поняла, какого уровня этот человек и как он знаменит. Но в быту для меня ничего не изменилось. Для меня он оставался необыкновенным мужем. Деликатным, умным, настолько интересным – слов нет. Мы прожили 18 лет без всяких ссор. Совпадали и мысли, и вкусы.
Ждал у окна
– Разница в возрасте не сказывалась? Ведь на момент знакомства вам было 38 лет, а ему уже 58… Не пытался относиться к вам по-отечески?
– Совершенно нет. Я могла постоянно сидеть с ним дома, и меня никуда больше не тянуло. Он был засекречен, жил под другой фамилией, ни с кем не мог встречаться, поэтому был так одинок. У меня было много друзей, и мне иногда хотелось сходить с кем-то в кино или театр. Но его надо было готовить к моим уходам. Говорил мне: «Ну иди, если хочешь». Каждое утро провожал меня на работу и встречал (кстати, Филби из соображений безопасности передвигался под присмотром и, например, больше не летал на самолетах и не плавал на пассажирских судах. – Авт.). Меня это тяготило, потому что все любопытствовали. Я никому ничего не говорила, но люди видели, что рядом со мной явно иностранец. Я понимала, что одиночество для него невыносимо. И тогда решила бросить работу. Тем более что не могу сказать, что очень ею дорожила.
– Он вас сильно ревновал?
– Да. Однажды мы с подругой пошли в кино, а потом заболтались. Прошло много времени. А он очень пунктуальный, всегда рассчитывал время моего прихода. В результате он простоял у окна до моего возвращения. На нем просто лица не было. Он дрожал от волнения. У меня тогда так сжалось сердце… Потом я узнала, что он обзванивал моих подруг. С тех пор старалась уходить из компаний пораньше.
– А сюда к вам гости приходили?
– Блейки и три пары моих близких друзей, они ему очень понравились. Отмечал их dry humor (манеру говорить смешные вещи невозмутимым тоном. – Авт.).
С Би-би-си и Синатрой
– Скучал ли ваш муж по Англии?
– Каждое утро в 7 часов он садился перед приемником, закуривал и слушал Би-би-си. Он был настоящим джентльменом, и его стиль, конечно, очень отличался от поведения многих советских мужчин. Не мог сидеть в присутствии дам, всех пропускал вперед, и поэтому ездить с ним в метро было непросто. Он не мог ко многому привыкнуть – например, к опозданиям. В то же время он говорил мне, что Англия изменилась и мне бы там не понравилось.
Конечно, он тосковал по родине, но был реалистом и понимал, что этот путь для него закрыт навсегда. Как-то он сказал: «А вот у нас…» Я поправила: «Теперь ты должен говорить – у них». И он уже никогда не ошибался.
Любимая младшая сестра однажды прислала ему пластинку Фрэнка Синатры с подчеркнутой песней My Way («Мой путь»). Так она через его жизнь и прошла.
– Новая жизнь его не разочаровала?
– С чем-то он не соглашался. Например, носился возмущенный, когда мы ввели войска в Афганистан. Он понимал, насколько это опасно и чем чревато. Выписывал иностранные газеты, смотрел программу «Время». Его очень раздражал Леонид Брежнев, а вот Михаил Горбачев поначалу воодушевлял, но быстро разочаровал. Ким боролся за счастье для бедных, но настоящего социализма не увидел. Всегда переживал из-за того, как плохо одеты люди, как старики считают копейки. А уж 90-е годы были бы для него просто ужасными.
– Вы следите за тем, что происходит сегодня между Россией и Западом?
– Это ужасно. Я не припомню, чтобы все столь оголтело выступали против России. Но все проходит, пройдет и это.
В ТЕМУ
Дети думали, что он богат
– Его родственники в Москву из Англии приезжали?
– Все дети приезжали. Была и старшая сестра с тремя маленькими детьми. Ким тогда еще переживал, как будет развлекать здесь малышей. Его младшая дочь Миранда была в Москве один раз, а после я с ней встречалась уже в Англии. Остальные бывали почти каждый год. На похороны в 1988 году тоже приехал старший сын Джон.
– Они не осуждали Кима?
– Потом у меня кое на что открылись глаза. А так дочь Джозефина всегда обращалась к нему в письмах «мой дорогой папочка». Дети пригласили меня к себе через год после его смерти. Все было замечательно. Джозефина тогда показала письма в КГБ: мы просим, чтобы нашей маме Руфе разрешили поехать в гости. Меня очень хорошо приняли. А потом отношение стало меняться, я видела другое выражение лиц и никак не могла понять, в чем дело. Они думали, что Ким очень богат, а мне и в голову не пришло показать его завещание, где он все (имущество в СССР. – Авт.) оставляет мне. Когда я пошла к нотариусу, меня спросили: «У вас какая собственность?» – «Квартира, библиотека». – «Машина, дача есть?» – «Нет».
Ким еще при жизни весь гонорар от своей книги «Моя тайная война» разделил между детьми, каждый из них купил по дому. Прежней жене также оставил очень большую сумму. У детей был свой бизнес и полный достаток. И вдруг вскоре после кончины отца Джозефина стала говорить, что он предатель, а со мной она вообще не хочет разговаривать… Правда, старший сын Джон сохранял со мной теплые отношения вплоть до своей смерти.
СПРАВКА «КП»
Гарольд Адриан Рассел ФИЛБИ (1912 – 1988) родился в семье арабиста. Родители дали ему прозвище Ким в честь героя одноименного романа Киплинга. Во время учебы в Кембридже в 1934 году был завербован советским разведчиком-нелегалом Арнольдом Дейчем. Стал лидером легендарной «Кембриджской пятерки». Работал журналистом под прикрытием, занимал руководящие посты в британских спецслужбах. Только за время Второй мировой войны передал в Москву 914 важнейших документов. Своим главным успехом называл информацию о планах гитлеровцев на Курской дуге.
В 1951 году были разоблачены два члена «пятерки» – Дональд Маклин и Гай Берджесс, бежавшие в СССР. Филби попал под подозрение, но затем был полностью оправдан. Однако карьеру в британских спецслужбах ему пришлось завершить. Филби работал журналистом ряда английских изданий в Ливане. В 1963 году Лондону удалось получить новые доказательства сотрудничества Филби с советской разведкой, и англичанин на нашем торговом судне был срочно вывезен из Бейрута в Советский Союз.
Награжден орденами Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны I степени, Дружбы народов и др.